– Договорились. Мне нужна информация о сестрах Ханне и Джине Уайлд. Их отец когда-то работал в нашем виргинском поместье.

– Знаешь, на кого ты похож, когда произносишь слово «поместье» на такой манер?

– Могу себе представить. – Картер взглянул на часы. – У тебя есть три часа.

– Какого черта? У меня гора работы, знаешь ли.

Справедливый аргумент, но Картера посетило странное чувство, что, если он не поговорит с Ханной еще раз и как можно быстрее, на этот раз вооруженный информацией, она улизнет. А ему не хотелось ждать еще десять лет до следующей встречи.

Картер вспоминал настороженный взгляд голубых глаз Ханны, волнистые, длиной до плеч каштановые волосы, к которым ему так сильно хотелось прикоснуться, и мешковатые джинсы на бедрах, приоткрывавшие тоненькую полоску белоснежной кожи на ее животе. Ему хотелось узнать больше. Поговорить с ней. Копнуть глубже, чтобы понять, почему она так нервничала.

Он допускал, что большая часть ее проблем связана с его отцом. Картер понятия не имел, что привело Ханну в такой ужас и какую игру вел его старик, но за всем происходящим скрывалось что-то серьезное.

Картер достал конверт и внимательно посмотрел на него. Никакой подписи и никакого намека на содержимое. Ему до смерти хотелось вскрыть конверт, и, если он не получит ответа в течение нескольких дней, он так и сделает. А пока он с уважением отнесется к личной жизни Ханны. Если только то, что он собирался предпринять, можно было назвать невмешательством в ее личную жизнь…

– Твоя просьба имеет какое-то отношение к твоему весьма проблематичному отцу? – вздохнул Джексон.

– Разве может быть по-другому? Я тебе перезвоню.

Картер повесил трубку, не дожидаясь жалоб или ругани Джексона, и снова взглянул на окно Ханны.

– Похоже, мне придется задержаться.

Ханна решила уехать, затаиться, пока Джеймсоны не подыщут себе новую мишень. У нее все равно не было постоянной работы. Ханна занималась уборкой домов и офисов, а еще подрабатывала в кофейне. Она могла бы уйти в отпуск, правда, ей никто его не оплатит, что немного напрягало. Но финансовые проблемы пугали Ханну не так сильно, как перспектива иметь дело с этим отвратительным семейством. Она до сих пор не пришла в себя после смерти сестры.

В сотый раз она возвращалась к мысли, что, может быть, ей следовало взять деньги, которые предлагал ей в тот раз Элдрик, требуя, чтобы она держалась подальше от Картера. Она тогда пыталась выйти на младшего Джеймсона, но тут пошли письма с угрозами. А потом Элдрик попытался подкупить ее.

Тех денег хватило бы для нового старта в жизни. Но она отказалась, и тогда Элдрик начал запугивать ее, что натравит на нее войско адвокатов и юристов, если она посмеет близко подойти к кому-нибудь из членов его семьи. Он считал, что ей больше нечего делать, как только хранить секреты Джеймсонов.

Господи, как же она ненавидела эту семейку и то, как они все перевернули с ног на голову. Правда, ее ненависть была не такой сильной к одному из них, за которым она часто наблюдала, когда он гонял в футбол со своими братьями. И от улыбки которого она теряла дар речи.

Конечно, так было в прошлом. Теперь она стала умнее.

Ханна погрузила швабру в ведро с мутной водой слишком сильно, ведро отъехало в сторону, и, прежде чем она успела его схватить, оно врезалось в барную стойку, расплескав по полу грязную воду.

Похоже, ее ждет денек не из легких.

Ханна вздохнула и, приставив швабру к стойке, вытерла руки о свои потертые синие джинсы. Краем глаза она заметила какую-то тень за стеклом витрины кофейни, уборка которой шла в счет оплаты за ее квартиру наверху, и у нее перехватило дыхание, когда она увидела, кто стоял за дверью на улице.