– Как там у вас это называется? Пойти олл-ин?

Девушка издает тихий затяжной стон.

***

Терпеть на лице припекающие лучи солнца ЭлЭму больше невмоготу. С усилием подняв веки и протерев глаза, парень опирается на локти и оценивает обстановку: они с Костылем находятся на пляже, под мостом через реку. Значит, шум прибоя ему не приснился. Виски пульсируют давлением, левая рука занемела, глаза слезятся и чешутся. Рядом на лежаках – две барышни в коктейльных платьях. Одна из них вульгарно раcкинула ноги и посапывает; другая же, прикрытая мужским пиджаком, свернулась калачиком в обнимку с бутылкой шампанского. Спящие девушки всегда наталкивали ЭлЭма на мысль о том, что долго прожить можно только с той, в ком ты видишь не пилотку, сиськи и волосы, приятно пахнущие шампунем-кондиционером, а свое доверенное лицо, единомышленника или, как стало модно нынче говорить, родственную душу. Ведь невозможно захотеть еще раз ту, которую ты видел спящей и растрепанной после дикой пьянки и животного секса, если не лелеешь к ней теплых сердечных чувств. В песок воткнуто две бутылки «Маренго», рядом валяются три завязанных презерватива. Обнюхав и осмотрев себя, ЭлЭм приходит к выводу, что гуляние немного затянулось. Вытрусив из мокасин песок, он закатывает штанины и рукава рубашки и босиком бредет к воде. Неподалеку собаковод выгуливает ротвейлера, бросая собаке желтый, мать его, писклявый мяч. Высунув язык, животное с энтузиазмом несется за игрушкой и возвращает ее хозяину, пританцовывая на задних лапах и облизывая ладошки мужика в бейсболке и очках с коричневыми линзами. Почему-то это зрелище побуждает ЭлЭма обернуться на спящих барышень.

– А, фак, – шевелит пересохшими губами парень, когда в очередной раз мячик взвизгивает в зубах собаки. Умывшись холодной, еще не прогретой весенним солнцем водой, ЭлЭм немного бодрится. Он нащупывает в заднем кармане штанов смятую пачку «Парламента», закуривает последнюю сигарету и прячет пустую пачку обратно в карман. На лежаке его встречает уже очнувшийся Костыль.

– Это кто? – кивает он на девушек, щурясь от солнца.

– Ай донт ноу, – пожимает плечами ЭлЭм.

– Я так и думал.

ЭлЭм достает из объятий девушки бутылку и хмурит лоб в попытках прочесть написанное на этикетке. Сделав глоток, он вытирает рукавом щетину. Ощутив пропажу, девушка что-то недовольно бормочет сквозь сон и переворачивается на другую сторону. Наступает блаженное молчание. Солнце издевательски целится лучами в их немытые головы; где-то там, наверху, гудит поток машин; пищит мячом породистая псина.

– Солнце припекает. Может, искупаемся?

– Ну, такое, – ЭлЭм делает еще глоток и возвращает бутылку владелице, подпихнув под руку, словно плюшевого медведя.

– А я нырну, – Костыль начинает раздеваться, педантично складывая мятые, грязные вещи стопочкой на лежаке. – Ну, я погнал.

Сверкая голой задницей на весь пляж, худощавый Костыль бежит по сырому песку к реке и с разбегу ныряет в прозрачную воду. Тут же в его обмякшее тело впиваются тысячи ледяных иголок. По мышцам прокатывается волна электрического тока, каждое волокно сковывает судорога, а подкожные нервы вмиг напрягаются до максимума. Со стороны за моржом наблюдают две испуганных мамаши, вышедших с детьми на прогулку. ЭлЭм с любопытством разглядывает спящих девушек, как зверушек. Та, вульгарно распластавшаяся на лежаке, вдруг мощно икает, собирает свои конечности вместе и переворачивается набок. От реки доносится крик:

– А, сука, как же холодно!

***

Закинув ногу на Свята, Даша играет с волосами на его груди. Белая простыня местами прикрывает их обнаженные тела на полу гостиной. В соседней комнате тихо играет музыка.