Рыцарь выехал на середину площади, поднял забрало и затрубил в рог, словно вызывая соперника на бой.

– Как, и у татар тоже турниры устраиваются? – засмеялся себе в ус старый Бельский, – не ожидал!

Рыцарь протрубил три раза и потом поднял копьё кверху, как и следовало по правилам рыцарства.

Несколько минут никто не решался, казалось, принять вызов закованного в латы великана; вдруг от юрты мирзы на небольшой лошади, словно мяч, вылетел молодой татарин, почти мальчик, и во всю прыть поскакал к рыцарю.

– Ох! Матка Боска! Смотри, Зося, каков удалец! – крикнул Бельский дочери, которая за спиной отца меньше занималась зрелищем джигитовки, чем немым разговором с паном Седлецким.

Конное состязание у татар

– Смотрю, папа, смотрю! Сдаётся мне, что силы неравны! Смотри, смотри, как он ловко увернулся от удара копьём, словно кошка! Смотри, смотри!

Действительно, молодой татарчонок, налетев с размаху на рыцаря, вдруг в пяти шагах перед ним осадил лошадь на месте и бросился в сторону; рыцарь промахнулся копьём и чуть удержался на седле, но справился и полетел преследовать врага. Лошадь его, хотя превосходная и сильная, но закованная сама в латы, да ещё под таким же железным всадником, разумеется, не могла быть так легка и поворотлива, как лёгкая лошадка татарчонка, который снова налетел на рыцаря и вновь повторил тот же манёвр; рыцарь опять промахнулся. Татарчонок же, в свою очередь, ловко поднялся на стременах, махнул чем-то над головой и с места бросился во весь карьер назад. С визгом мелькнул брошенный им аркан и охватил рыцаря за плечо и руку. Латник хотел перерубить захлестнувшую его петлю, но было уже поздно: аркан натянулся как струна, и рыцарь был моментально сброшен с лошади, а ещё через секунду татарчонок сидел уже верхом на поверженном рыцаре и занёс над ним нож.

– Браво! Браво! Вот где погибель треклятых крыжаков! Молодец, джигит, молодец! – воскликнул старый Бельский, совершенно переродившийся при виде этой примерной битвы. Он теперь ясно видел, что и против непобедимых в боях рыцарей есть орудие – аркан, оружие забытое, презренное, но, вместе с тем, неотразимое!

Не один старый пан был увлечён исходом примерного боя между рыцарем и татарином: тысячи глаз пожирали, казалось, это зрелище, и едва закованный в латы рыцарь был повержен на землю, как дружный, победный крик пролетел одновременно и среди татар, окружавших ставку своего властителя, и в толпе литвинов, русских и поляков, собравшихся полюбоваться на невиданное зрелище.

Джигитовка продолжалась. Молодые татары показали своё искусство в стрельбе из луков, в бросании дротиков, в примерных боях кавалерии с пехотой, но ни одно из этих упражнений не произвело такого впечатления, как бой рыцаря против аркана.

Старый Бельский, вояка прежде всего, не выдержал и тотчас после окончания джигитовки решил, несмотря на свою шляхетскую гордость, съездить к старому мирзе Джелядину и расспросить его об этом новом невиданном манёвре.

Сказав несколько слов дочери и отправив её с большею частью челяди домой, он обратился к нескольким шляхтичам, окружавшим его и предложил ехать в гости к татарам.

– А не слишком ли много будет чести для этих нехристей, зазнаются, – рискнул возразить молодой Седлецкий, которому очень хотелось конвоировать до замка панну Зосю и показать своё удальство и искусство управлять конем.

Старый Бельский чуть усмехнулся.

– Если пан Иосиф считает себя родовитее ясного пана Кейстутовича[8], кто же ему мешает ехать домой и не жаловать честью своего посещёния худородного татарина!

Удар попал метко. Седлецкий ничего не возразил и смиренно присоединился к группе шляхтичей, направлявшейся вслед за паном Бельским к татарскому посёлку. Седлецкий прекрасно знал крутой нрав старого воеводы и хорошо понимал, что отстать от него теперь – значило навеки закрыть для себя дверь в его замок.