Медведь дико рявкнул от страшной боли, бросил поверженного охотника и, в одно мгновение поднявшись на задние лапы, кинулся на татарчонка. Тот, казалось, только и ждал этого. Нагнув голову, он сам бросился под грудь страшного зверя и вонзил ему в живот короткий широкий нож.

Зверь захрапел и, как подрубленный дуб, медленно повалился на землю, яростно махая лапами. Он чуть не задавил в своём падении молодого татарчонка, но тот, с быстротою кошки, высвободился из-под поверженного противника.

Только в это мгновение пришёл в себя пан Седлецкий и пустил стрелу в околевающего зверя.

– Опоздали, пан ясный! – с усмешкой проговорил Туган-мирза. – Слава Аллаху, опасность миновала.

С этими словами он бросился к старому Бельскому и помог ему подняться на ноги. Кроме легких царапин он не успел получить других повреждений, но нервное потрясение было велико, и старик еле держался на ногах.

– Кто убил зверя? – были первые его слова.

– Последний выстрел был мой! – развязно заметил Седлецкий.

– По мёртвому зверю – это правда! – вмешался в разговор пан Доронович, один из близко стоявших панов, человек лет за сорок, видевших всю сцену битвы, но не поспевший на выручку.

– Значит, я лгу? – воскликнул с гневом Седлецкий.

– Пусть сам пан ясный воевода решит, стоило ли стрелять по зверю с пропоротым брюхом, – с улыбкой отвечал Доронович.

– Но кто же убил зверя? Кому же я обязан спасением? – всё ещё допытывался Бельский.

– По чести и справедливости говорю и подтверждаю, – произнёс торжественно Доронович, – честь охоты принадлежит нашему молодому хозяину: он сначала стрелой поднял зверя, а потом поразил его ножом. Я это видел своими глазами!

– И я! И я! – подтвердили несколько голосов.

Молодой татарин стоял несколько поодаль, словно дело не его касалось.

Старый Бельский подошёл к нему.

– Прости меня, молодой витязь, – начал он торжественно, – что я усомнился в твоей храбрости, кланяюсь тебе и первый говорю: виват!

На медведя с ножом

– Виват! Виват! – подхватили несколько голосов.

– Я ещё не кончил, – заявил старый воевода, – ты, кроме храбрости, обладаешь ещё одним великим качеством: ты скромен. В этом твоя сила и слава, ты – достойный сын своего отца. Помни, мирза Туган, мой дом всегда открыт для тебя – я тебя готов счесть за сына!

С этими словами старый воин открыл объятия и горячо обнял молодого татарина, который, окончательно сконфуженный, едва нашёлся, чтобы поцеловать воеводу в плечо.

– Ну, панове! – возгласил Бельский, – надеюсь, теперь охота кончена, едем же обратно к старому князю, поблагодарим его за гостеприимство, да и по домам!

Тронулись в обратный путь. С десяток татар-загонщиков, привязав громадную тушу медведя на большую жердь, с усилием тащили её сквозь чащу. По мере того, как приближались к улусам, навстречу охотникам высыпали всё новые и новые толпы любопытных, желавших видеть трофеи охоты.

Вид громадного дикого зверя смущал многих, и восторгу татар не было предела, когда стало известно, что его убил молодой мирза Туган.

Рассказав в нескольких словах подвиг молодого человека его отцу, Бельский с любезностью кровного поляка поздравил старого мирзу со счастьем иметь такого героя-сына и взял со старика слово, что сын его на этих же днях отдаст ему визит в его замок Отрешно.

Это приглашение было такой большой честью, что её редко добивались даже самые родовитые паны из соседей и дружинников Витольда. Старый мирза дал слово, и Бельский со всеми поляками уехал из становища, сопровождаемый радостными криками всего населения.

Согласно задуманному плану, на другой же день, по возвращении в Отрешно, он отправился к великому князю, гостившему тогда в своих родных Троках.