– Ну, ясно, – подытожил следователь и распрощался с Гошей.

В кабинет плавно вплыла пышная женщина с ярко накрашенными губами, благоухая резкими духами. Антон Сергеевич, отвернувшись, поморщился и попросил:

– Не закрывайте, пожалуйста, дверь, что-то душно становится.

– Я Вера Кирилловна Старцева, работаю методистом в районном Доме культуры, – затараторила с порога женщина, распахнув по просьбе следователя дверь.

– Вера Кирилловна, а вы что-нибудь странное заметили или, может быть, видели, что произошло в выставочном зале «Орловский район сегодня»?

– О-о-о, нет, что вы, – театрально ответила методист. Следователь усмехнулся, продолжая заполнять протокол. – Я поднялась вместе со всеми на второй этаж в музей, думала, может быть, еще что-нибудь интересное увижу или услышу. Но когда поняла, что Степан Аркадьевич действительно торопится на мероприятие в Дом культуры, решила тоже удалиться. Я уже стала спускаться по лестнице на первый этаж, меня обогнал рабочий музея, внизу на ресепшене стоял водитель главы администрации Володя. Нины Борисовны на месте не было. Я спустилась вниз, поговорила какое-то время с Володей. Потом, слышу, Маргарита Павловна кричит, скорую просит вызвать, ну, я и вернулась посмотреть, что же случилось.

– Так, водитель Володя, говорите. И куда же делся Володя? – сразу же уцепился за новую деталь Антон Сергеевич.

– Так, как только Маргарита Павловна закричала, он поспешил удалиться.

В открытую дверь заглянул криминалист Василий.

– Антон Сергеевич, ну что я могу сказать. У покойного черепно-мозговая травма, несовместимая с жизнью, полученная при падении в результате удара об угол витрины.

– Несчастный случай? Подскользнулся? – с надеждой в голосе поинтересовался Антон Сергеевич.

– Да нет, боюсь вас разочаровать, но это не несчастный случай. Хочу заметить, что его падение ускорили.

– Не понял. Это как? – заинтересовался следователь, на время забыв о присутствии Веры Кирилловны.

– У него на лице прижизненная гематома, кстати, на правой стороне лица, – пояснил криминалист.

– Это что же значит? Бил левша? – удивился Антон Сергеевич, нервно крутя авторучку пальцами.

– Получается, что левша. Да, и еще. Осколок метеорита исчез, его нигде нет. А холщовая ткань, в которую он был завернут, валялась рядом с телом.

– Да-а-а-а, Вася, это уже интересно, кому же понадобился этот «булыжник»?

– «Булыжник»? – усмехнулся Василий. – А вы знаете, какова коммерческая цена этого камешка? Пятьсот рублей за один грамм, а тут, говорят, целых пять кило было. Вот и посчитайте.

Антон Сергеевич от полученной информации присвистнул.

Вера Кирилловна, осторожно кашлянув в носовой платочек, напомнила о себе, беспокойно поерзала на стуле.

– Я могу быть свободна? – поинтересовалась женщина с хрипотцой в голосе после кашля.

– Да, протокол подписывайте и пока можете быть свободны.

Женщина, отложив авторучку, плавно вышла из кабинета, а Антон Сергеевич приоткрыл окно и задержался возле него, вдыхая свежий воздух. От дурманящего запаха духов Веры Кирилловны подташнивало.

В дверь несмело заглянул мужчина и, не решаясь переступить порог, застыл на месте, но тут же осмелел.

– Извините, можно войти? – поинтересовался интеллигентный человек с массивным портфелем в руках.

– Проходите, – ответил следователь, возвращаясь за стол и доставая чистый бланк протокола. – Итак, фамилия, имя, отчество, место работы, – официально затребовал информацию Антон Сергеевич. У него из головы не выходил метеорит, мысли клубились вокруг булыжника: «Как же можно было незаметно вынести из учреждения такой огромный камень?»