Мой офис теперь находится на Набережном бульваре (это престижный район), и на телефонные звонки, пока я изнашиваю ботинки, с недавних пор отвечает не автоответчик, а секретарша – двадцатидвухлетнее создание с оливковой кожей, бархатными глазами и дьявольски сексуальным голосом. Зовут этого ангела Леночкой, она работоспособна и аккуратна, а еще – носит сногсшибательные юбки-карандаши, приталенные блузки и тонкие каблуки.

Мы работаем вместе уже второй год, и мне кажется (нет, я уверен), она в меня – по уши.

Но я не распускаю руки. Потому что Леночка – совершенный ребенок…

В этот четверг, когда я вернулся с обеда, Леночка одарила меня лучезарной улыбкой – одной из тех, что приберегала специально для таких вот моментов.

– Через десять минут у вас встреча с клиентом, шеф.

Я остановился около ее стола и сделал заинтересованное лицо.

– Неужели?

– Пока вас не было, звонил какой-то мужчина и сказал, что хотел бы обсудить с вами одно дело.

– Ты сказала ему, что у меня сиеста?

– Нет.

– Почему?

– Потому что никакой сиесты у вас нет. Мы не на Средиземноморье.

– В самом деле?

– Да.

– Черт, жаль.

– Да, жаль. Но если хотите, я, чтобы не мешать вам предаваться послеполуденному отдыху, могу впредь говорить клиентам, что на голодный желудок вы думать не хотите, а на сытый не можете. Так что лучше им обратиться в какое-нибудь другое агентство.

– Мне кажется, я слышу сарказм в твоем голосе.

– Боже упаси, шеф! Я даже не знаю, что такое сарказм.

Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись.

– Что там у этого типа?

– Он ничего не объяснил. Сказал: конфиденциальное дело.

– Какое-какое?

– Кон-фи-ден-ци-аль-но-е.

– Как тебе удалось запомнить такое трудное слово?

– Я записала по буквам.

– Надеюсь, без ошибок?

– Проверю по словарю, как только выдастся свободная минутка.

– Он представился?

– Нет.

– Хоть что-то ты о нем можешь сказать?

– Голос у него тихий, вежливый, но, судя по тому, как велся разговор, этот человек не привык, чтобы ему отказывали. Тон у него начальственный. Возможно, это какая-то шишка. Я бы сказала, что он уже в возрасте, но могу и ошибаться. – Леночка на секунду задумалась. – Вот, пожалуй, и все.

– Молодец, – похвалил я. – Если будешь продолжать в том же духе, из тебя может выйти что-нибудь стоящее.

– Я счастлива, что вы верите в мое будущее, шеф.

– Мне опять слышится в твоем тоне сарказм, малютка.

– Никакая я вам не «малютка». Мне, между прочим, уже двадцать два года.

– Ты – одна из немногих знакомых мне женщин, которые не скрывают своего возраста.

– Это пройдет, как только мне стукнет тридцать.

– По-твоему, тридцать – это уже тот возраст, который нужно скрывать?

– А вы как считаете?

– Ненавижу, когда ты отвечаешь вопросом на вопрос.

– Попробуйте задавать поменьше вопросов.

– Вопросы – это моя работа, малыш.

Она сверкнула глазами, изображая ярость.

– Наверное, мне стоит сказать моему жениху, чтобы он провел с вами профилактическую беседу: вы слишком фамильярно себя ведете.

– У тебя нет жениха, – усмехнулся я. – Уж меня-то не проведешь.

– Есть, – возразила она. – И между прочим, просто, чтобы вы знали: он чемпион города по контактному боксу.

– Никогда не слышал о таком виде спорта, как контактный бокс.

– Вы вообще не блещете эрудицией, шеф.

– Осторожнее на поворотах, маленькая моя. За нелояльное отношение к руководству нашей небольшой, но процветающей компании я могу выставить тебя за дверь.

– И кто тогда будет отвечать на звонки? Кто будет готовить вам кофе? Кто будет договариваться о встречах и вести документацию?

– В этом городе полным-полно девушек, мечтающих оказаться на твоем месте. Некоторые из них очень даже ничего…