К четвертому сообщению она перечислила все причины, по которым жить не имело смысла, если у кого-то было такое же недоразумение вместо дочери, как у нее. Что таблетки, которые прописал ей доктор для успокоения нервов, ни черта ее не успокаивают. Как неловко ей было просить свою соседку Карен Купер сходить для нее в аптеку, когда у нее есть дочь, которая может и должна о ней позаботиться, но не делает этого. Кроме дочери у нее был муж, который мог бы выполнить ее поручение, но он для нее словно не существовал.

– И не забудь!.. – Ее голос чуть ли не воплем выплеснулся из маленького микрофона, так что я даже подпрыгнула. – Ты обещала, что скоро меня навестишь!

В конце ее сообщения послышалось потрескивание, шипение, словно она выжидающе умолкла, пребывая в уверенности, что на самом деле я дома и намеренно не беру трубку, а значит, если она немного подождет, то ей представится возможность уличить меня в этом.

Я продолжала смотреть на телефон, и он неожиданно снова зазвонил. Я покорно взяла трубку. Я даже не думала оправдываться. В любом случае она болтала как заведенная минут десять, прежде чем я смогла вставить хотя бы слово.

– Я только что вернулась с работы, мама, – сказала я, когда она отвлеклась на то, чтобы зажечь сигарету, и потому в трубке наступила тишина.

Она выслушала меня и презрительно фыркнула, показывая, что думает на этот счет.

– Поздновато.

– Да, мама, поздновато. – На часах было десять минут восьмого. – С работы мне приходится возвращаться на автобусе, если ты еще не забыла.

– У тебя прекрасная машина. Почему ты не ездишь?

И опять я даже не подумала о том, чтобы ответить на ее вопрос, так как она все равно не стала бы меня слушать. Верно, у меня была машина, но я предпочитала пользоваться общественным транспортом, потому что так выходило быстрее и удобнее.

– Найди себе мужа, – заявила она. Я подавила вздох и запаслась терпением. – Хотя как ты его подцепишь – ума не приложу. Мужчины не очень-то жалуют женщин умнее их. Или хотя бы тех, кто зарабатывает больше их. Или… – она выдержала многозначительную паузу, – кто не следит за своей внешностью.

– Мама, я слежу за собой. – Я имела в виду финансовые средства. Она – салоны СПА и маникюра.

– Элла… – Ее вздох прозвучал в трубке даже громче, чем если бы она стояла рядом. – Ты могла бы быть такой хорошенькой…

Я взглянула на себя в зеркало, в котором отражалась женщина, которую моя мать не знала.

– Ладно, мама, все. Я вешаю трубку.

Я тут же представила, как задрожали у нее губы от такого неуважительного к ней отношения ее единственной дочери.

– Ладно.

– Я тебе позвоню в ближайшее время.

Она фыркнула:

– Не забудь: ты обещала меня навестить.

Мой желудок ухнул куда-то вниз.

– Знаю. Но…

– Элла, ты должна съездить со мной на кладбище.

На лице женщины, которую я видела в зеркале, появилось испуганное выражение. Но я не была испугана – я не чувствовала страха. Я вообще ничего не чувствовала. И не важно, что отражалось в зеркале.

– Мама, я знаю.

– Даже не думай, что тебе удастся в этом году изловчиться…

– Пока, мама.

Я положила трубку, успев услышать ее возмущенный писк, и тут же набрала другой номер.

– Марси. Это Элли.

Марси – слава тебе господи! – не выказала никаких иных чувств, за исключением приятного удивления, когда я сказала, что принимаю ее приглашение сходить вместе куда-нибудь после работы. Именно такая реакция мне и была необходима. Выкажи она свой энтузиазм более рьяно – и я, скорее всего, еще бы подумала. Не выкажи его вовсе – могла бы передумать.

– «Синий лебедь», – уверенно сказала она, словно решительно взяла мою руку, с тем чтобы помочь перейти по качающемуся над пропастью мосту. В каком-то смысле так оно и было. – Маленький зал, но музыка замечательная, а посетители не боятся отжечь. Выпивка тоже по карману. К тому же это не лавочка для одиночек, ищущих пару.