– А что с Итуралде? – спросил Башир, вновь глядя в карту. – Как только он узнает, что мы вторглись в его страну, спокойствие долго не продлится и мира не будет.

Ранд тихо побарабанил пальцами по карте.

– С ним я разберусь лично, – сказал он наконец.

Такое небо называли небом начальника порта. Серые неспокойные тучи, закрывающие солнце, сплошные и гнетущие. Возможно, прочие обитатели лагеря на окраине Тар Валона не придавали им значения, но только не Суан. Ни один моряк не упустит их из виду. Слишком светлые, чтобы принести шторм, но слишком темные, чтобы обещать спокойную воду.

Подобное небо обманчиво. Можно выйти в море и не встретить ни капли дождя, ни единого порыва штормового ветра. Или в мгновение ока можно очутиться в самом центре бури. Этим предательски-плотным облакам нельзя верить.

В большинстве портов с каждого пришвартованного в гавани судна брали ежедневную плату, но в дни шторма – когда ни один рыбак не мог добыть улов – ее снижали наполовину, а то и отменяли вовсе. Однако в такие дни, с тяжелыми тучами, но без признаков шторма, начальники портов взимали полную плату. Выбор был за рыбаком – либо оставаться в порту и ждать, либо выходить в море, чтобы возместить расходы. Чаще всего шторма так и не случалось и дни протекали спокойно.

Но если в такой день приходил шторм, то был он очень силен. Многие из самых ужасных бурь в истории случались под небом начальника порта. Потому-то у рыбаков имелось еще и другое название для таких вот туч. Они называли их вуалью рыбы-льва. И вот уже много дней в обложенных тучами небесах не было просвета. Суан поежилась, плотнее кутаясь в шаль. Дурной знак, не сулящий ничего хорошего.

Вряд ли многие рыбаки отважатся сегодня выйти в море.

– Суан? – окликнула Лилейн, и в ее голосе сквозило раздражение. – Поторапливайся. И больше я не желаю слышать об этих глупых суевериях и всякой чепухи о небе. Я не шучу. – Развернувшись, высокая Айз Седай снова двинулась вдоль рядов палаток.

«Суеверия? – возмущенно подумала Суан. – Мудрость тысячи поколений – это вовсе не суеверие. Это здравый смысл!» Но вслух она ничего не сказала и поспешила вслед за Лилейн. Вокруг нее, в лагере верных Эгвейн Айз Седай, жизнь шла отлаженно, как часы. Если в чем-то Айз Седай не знали себе равных, так это в наведении порядка. Шатры были расставлены группами, согласно разделению по Айя, словно бы повторяя планировку Белой Башни. Здесь встречались и мужчины, и большинство из них – солдаты из армии Гарета Брина, посланные со срочными поручениями, и конюхи, ухаживавшие за лошадьми, – спешили поскорее закончить со своими делами. Гораздо больше здесь было женщин-работниц, многие из них даже вышили у себя на юбках и лифах платьев эмблему Пламени Тар Валона.

Единственно, что было странным в этом поселении – не считая того, что вместо комнат были шатры, а ходить вместо выложенных цветной плиткой коридоров приходилось по дощатым настилам, – это количество послушниц. Их были сотни и сотни. На самом деле их число могло уже перевалить за тысячу – намного больше, чем размещалось в Башне в недавнем прошлом. Когда Айз Седай воссоединятся, комнатки послушниц, что не использовались десятилетиями, придется открыть снова. Возможно, для них понадобится и вторая кухня.

Эти послушницы, державшиеся в лагере группками – так называемыми семьями, – обычно, как и сейчас, сбивались в шумные компании, и большинство Айз Седай старались их не замечать. Одни вели себя так по привычке – с какой стати обращать внимание на послушниц? Другие поступали так из неприязни. По их мнению, женщин, которым по возрасту впору быть матерями и бабушками – а многие таковыми и были, – не следовало вносить в книгу послушниц. Но что поделать? Эгвейн ал’Вир, Престол Амерлин, объявила, что так должно быть.