– От табаку? – недоверчиво переспросил генерал-губернатор. – Хорошо!.. Значит, говорите, Самойловича?

– Да, Данилу Самойловича, – утвердительно произнес Ягельский. – Он сейчас как раз ожидает назначения в Санкт-Петербурге.

– Что-то я слышал о нем… Ладно, похлопочу за вашего протеже. А вы запомните, что я сказал. Никому ни слова о ваших подозрениях на моровое поветрие!..

Отпустив доктора и полицейского поручика, граф Салтыков приказал своему офицеру-порученцу срочно окурить кабинет от возможной заразы. И через мгновение целая свора военных чинов бегала по приемной и кабинету генерал-губернатора с зажженными факелами из скрученных бумаг, среди которых были и важные документы. А сам Салтыков только покрикивал на «окуривальщиков»:

– Больше! Кучнее! Больше дыму!

Из присутственного места Ягельский вышел вместе с поручиком Дутовым.

– Фу! – утерев пот со лба, выдохнул офицер. – Кажется, пронесло. Его сиятельство не особенно гневались… Но я что-то сегодня крепко подустал…

– В ваши ли лета говорить про усталость? – покачал головой Константин Осипович. – Что же говорить тогда нам, ветеранам прежних баталий?

– Вы теперь домой? – осведомился Дутов. – Могу вас подвезти…

– Нет, я хотел бы снова попасть на фабрику, – ответил Ягельский. – Мне, знаете ли, не дает покоя проклятый источник возможного заражения. Надо бы еще кое-что проверить…

– Очень хорошо! Но ведь и я собираюсь туда же, на фабрику. Хочу проверить карантинные посты. Поехали вместе!

Не доезжая до Каменного моста, Константин Осипович неожиданно почувствовал запах гари.

– Что-то горит, – сказал он. – Где-то недалеко пожар…

И тут, обгоняя коляску поручика, пронеслось несколько пожарных упряжек, расчищая себе путь звоном небольших колоколов и звуком пожарного рожка.

– Что горит? – спросил поручик.

– Ваше благородие, никак суконные фабрики запалили! – прокричал полицейский кучер, привстав на козлах, чтобы лучше видеть клубы черного дыма, вырывавшиеся из-за каменных купеческих домов Замоскворечья.

– Гони туда быстрее!

Группа полицейских человек в десять попалась седокам сразу за мостом. Они топтались на месте и нервно переругивались, не зная, что предпринять.

– Вы чего тут торчите без толку? – грозно вопросил поручик у усатого вахмистра, растерянно переминавшегося с ноги на ногу чуть в стороне от других служивых людей.

– Дак поджог же, ваше благородие! – козырнув, ответил вахмистр. – Мужичье с фабрики разбежалось кто куда…

– А как же карантин?.. – побледнев, спросил поручик.

– Какое там! Их рази удержишь, безумцев? Среди них кто-то слух пустил, что в карантине их всех сожгут заживо… Ну они, дурачье, и дали тягу…

– Срочно всех переловить! – яростно заорал Дутов. – Лично отвечаешь! Быстро!

– Слушаюсь, ваше благородие! – снова козырнул усатый вахмистр и, прижимая рукой саблю, чтобы не била по ногам, неловко затрусил к нижним чинам.

– Пропало дело, – безнадежно махнул рукой Ягельский. – Теперь моровая язва вышла из-под нашего контроля…

Дутов растерянно посмотрел на своего спутника и только тяжело вздохнул.

– Спасибо, что подвезли, – проговорил Константин Осипович. – Дальше я уж как-нибудь сам, на своих двоих. А вам теперь не до меня будет.

– Да, прошу извинить! – кивнул Дутов. – Будем вылавливать этих несчастных…

– И всех прямо сразу везите в Николо-Угрешский монастырь, – напомнил Ягельский. – Там с ними разберутся, кто болен, а кто – нет.

– Разумеется. Прощайте, сударь!

– Всего доброго!

Доктор вылез из коляски, которая тут же умчалась в сторону центра города, и огляделся вокруг. Замоскворечье бурлило, как потревоженный улей. Туда-сюда сновали люди самого разного сословия. Большинство из них спешили в сторону пожара.