Клиническая депрессия – серьезное заболевание и обычно требует профессиональной помощи[4]. Но отказ принять жизнь со стандартной, неизбежной, случающейся время от времени грустью и отсутствие знаний о том, как лучше с ней справиться, может привести к депрессивным симптомам (см. выше исследование Венцлаффа и Вегнера).

Потому что грусть – это нормально.

«В наши дни многие люди полагают, что если они не ощущают счастья, то они, должно быть, в депрессии, – говорит философ Пэг О’Коннор, завкафедрой философии колледжа Густава Адольфа в США, разговор с которой будет приведен в главе 5 этой книги. – Но в жизни все иначе, и есть целый ряд эмоций и устойчивых эмоциональных состояний. По словам Аристотеля, счастье – это постоянная деятельность, но это не означает, что вы никогда не будете несчастным или что не случаются тяжелые времена. Жизнь трудна, и в ней есть проблемы, но это не означает, что у вас не может быть хорошей жизни». Майк Викинг, глава Института по изучению счастья в Дании, как-то во время нашей беседы сказал мне: «Важно, чтобы мы, исследователи счастья, подчеркивали, что никто не бывает счастливым все время. Печаль – такая же часть человеческого опыта под названием «жизнь».

Многое из того, что нас огорчает, сложно спрогнозировать. Так, мало кто из нас мог предсказать события 2020 года, когда COVID-19 спутал все наши планы. Но есть и другие поводы для печали, которые проходят даже по некоторому расписанию. Исследователи обнаружили, что, как правило, наша жизнь идет по U-образной кривой, поэтому мы счастливее на обоих концах жизни с явным спадом в среднем возрасте. Экономисты Дэвид Бланчфлауэр и Эндрю Освальд еще в 1990-х годах начали замечать повторяющиеся закономерности в исследованиях удовлетворенности жизнью. К 2017 году они опубликовали метаанализ[5], убедительно доказывающий, что удовлетворенность снижается в течение первых двух десятилетий взрослой жизни, достигает «дна» в наши сорок с хвостиком, а затем потихоньку ползет вверх и добирается до почти головокружительных высот в наши более поздние годы. Как бы маловероятно это ни звучало для тех, кто совсем не рад двигаться к смерти, эта тенденция проявляется во всем мире. Потеря ощущения счастья в возрасте от 25 до 40 лет примерно похожа по ощущениям на треть от эффекта вынужденной безработицы.

Первоначально предполагалось, что такой спад был обусловлен вызовами среднего возраста – такими, как стресс на работе, денежные заботы и обязанности по уходу как за детьми, так и за пожилыми родителями. Но затем ученые поняли, что та же тенденция проявляется и у шимпанзе. Это позволяет предположить, что данная модель основана на биологических или даже эволюционных факторах, а не на колоссальном давлении ипотеки. Одна из теорий заключается в том, что мы и наши кузены-шимпанзе нуждаемся в более высоком уровне ощущения благополучия на тех жизненных этапах, когда у нас меньше ресурсов, например в юности или старости. Другая теория заключается в том, что с возрастом и сокращением временных горизонтов мы инвестируем в самое важное в жизни – например, в отношения, и поэтому получаем от них все бо́льшее удовольствие. Другими словами, мы перестаем гоняться за славой/феррари/бананами побольше и вместо этого учимся ценить времяпрепровождение с семьей. Это чудесная идея, но никто не может быть уверен, что это именно так. В настоящее время нет точного научного объяснения U-образной кривой (нам придется привыкнуть, что наука о мозге все еще развивается). Но то, что у всех случаются болезненные жизненные события и мы проживаем периоды печали, вне всякого сомнения.