– Да-да, – Райенвальд оправился от минутного замешательства. – Но, мне кажется, египетские следователи нагнетают. Так называемое убийство больше похоже на несчастный случай.

– Надеюсь, ты им так не говорил? – Данилов сдвинул брови.

– Нет, конечно. Пообещал всестороннее содействие. Но если отбросить сантименты, на Чащина этого напала акула, в результате он погиб. Египтяне просто хотят обелить репутацию курорта, вот и инициировали уголовное производство.

– Пообещал содействие, вот и содействуй! Именно тебя, между прочим, официальный Египет видит главой российского расследования. Даже письмо прислали, от их министерства нашему. Так ты им понравился, – хмыкнул полковник. – И это я ещё не упоминаю о депешах по линии Интерпола, которые призывают к борьбе с общеуголовной преступностью в рамках этого дела!

– Международный розыск-то каким здесь боком?! – не выдержал Райенвальд и осекся, понимая, что нарушает субординацию.

– А таким, – Данилов предпочел не заметить эмоции следователя, – что египетская Прокуратура очень радеет о мировой безопасности и «настоятельно приглашает уважаемую Российскую Федерацию присоединиться к расследованию факта транснационального экстремизма»! – закончил полковник цитировать по памяти.

– Экстремизма! – ахнула Шумахина. Она уже унесла со стола чашки и остатки скоропостижно закончившейся дегустации выпечки и теперь внимательно слушала Данилова.

– Именно! Использование свиной крови при предполагаемом убийстве, неприемлемое для мусульманской страны, позволило тамошней прокуратуре прикрутить к делу международную составляющую. По той же причине непосредственно в Египте жертва испачкаться в крови запретного животного никак не могла. Египет намекает на междоусобные разборки российского криминалитета на суверенной египетской территории и ссылается на принцип двойной же криминальности.

– Это как раз понятно, – вклинился Хетумян. – Убийство – это уголовное преступление в обеих наших странах.

– Во всех странах, – поправил Данилов.

– Аль-Курди! – скрипнул зубами Райенвальд, поражаясь иезуитской логике египетского следователя.

– Так или иначе, а к делам о терроризме у нас сейчас первоочередное внимание. Так что будем координировать действия с иностранным государством.

– Иначе говоря, мы будем разбираться, а они почивать на лаврах, – следователь тоскливо посмотрел в окно. Зима уже окончательно вступила в права и с неба крупными хлопьями валил снег.

– Разумеется, – судя по угрюмому тону, полковник тоже не был доволен открывающимися перспективами. – Согласно выводам египетской Прокуратуры, организационный преступный модуль базируется в нашей стране.

Данилов провел пальцем по гладкому полированному клюву бога-сокола и подытожил:

– Короче, жду от тебя завтра план следственных действий. И не позже конца недели отчёт об отработанных версиях. Мы не можем ударить в грязь лицом перед иностранцами.

Полковник благосклонно окинул взглядом притихших подчинённых.

– И я зачту как оперативное совещание ваше… чаепитие. Начинайте работать!

Он взял статуэтку и, неплотно прикрыв дверь, покинул кабинет. Звук торопливых шагов в коридоре перестал слышаться уже через секунду.

– Итак, что мы знаем о Чащине?

Райенвальд задумчиво мерил шагами зал для совещаний, пока не достиг окна, где и остановился. Члены следственной группы, сидящие за столом, переглянулись, пытаясь определиться, кому говорить первому.

– Давайте, я начну, – произнесла, наконец, Наталья Шумахина и открыла лежащий перед ней ежедневник.

Райенвальд оторвался от созерцания улицы сквозь жалюзи, повернулся к помощнице, но остался стоять у окна. На улице было совсем темно, разыгравшаяся с ночи вьюга к утру не прекратилась и порывы ветра швыряли в стекло порции сухой снежной крупы.