– Похоже, напалм. Так, выгорает при его боевом применении.

– Трофимыч, ты в каком времени пребываешь? – хохотнул подполковник. – Весь напалм, который был в Советском Союзе, уничтожили еще в начале девяностых годов прошлого века!

– Выходит, не весь. Думаю, наши эксперты и эксперты МЧС это подтвердят.

– Установить личности потерпевших с помощью анализа ДНК имеется возможность?

– Откуда, родимый? – хохотнул уже Трофимыч. – Выгорело все! Уцелел лишь фрагмент задницы одного из пострадавших. Кресло, в коем он сидел, защитило.

– Задница старческая? А то хозяин заведения утверждает, что кол-центр у него арендовал старик…

– Нет, принадлежала мужчине лет тридцати пяти – сорока. Единственно, что сохранилось – татуировка: буквы «Ж» на левой ягодице и «К» – на правой.

– Жека, Женя, Евгений, – влез Хомутов, вернувшийся с документами.

– Нет, не Евгений арендатор был, – возразил хозяин центра. – Максим Романович Веревкин, проживающий по адресу: Захолминская улица, дом десять, квартира пятьдесят, снимал. Вот, договор, и копия паспорта. Кто оплатит мне убытки?! Кол-центр – вдрызг. Пара офисов за стенками выгорели полностью. Еще пара офисов пострадала. Коридор частично выгорел. Окна в здании выбиты взрывом. Подвал частично обрушен. Одних компьютеров на миллион погибло. Подстанция для кол-центра восстановлению не подлежит. Мой отпуск накрылся! Поездка на Мальдивы, знаешь, сколько стоит?

– Кто взрывал – тот и оплатит! А пока его ищем – страховая компания.

– Страховщики оплатят! Держи карман шире! С ними еще побороться придется, чтобы оплатили…

– Скажи, мил-человек, почему ты офис сдавал замшелому старику, глубокому пенсионеру, да еще и крепко пьющему? – глянул на копию паспорта «арендатора» Виталий Валентинович.

– Мне по барабану: молодой или старый, пьющий или не пьющий! Главное, чтобы вовремя за помещение, за свет-воду платил. А взорванная фирма платила аккуратно. Кстати, хотела у меня еще один кол-центр снять.

– Кто конкретно?

– Да тетка какая-то справлялась: есть ли помещения?

– Пока все! Родичев, Хомутов, сгонять на Захолминскую улицу, допросить Веревкина! Розанов – в главк! Составлять план следственно-розыскных мероприятий! – Крупин пошел к машинам.

– Какие версии? – заметались перед ним репортеры, протягивая микрофоны.

– Рабочих версий, как всегда, несколько. Раскрыть их, сами понимаете, пока не имею права. Время покажет: какая из них главная. Поддерживайте связь с нашим пресс-центром! – прошел сквозь толпу подполковник.

На новенькой «Тойоте», купленной Хомутовым в кредит, засветло доехали на другой конец города, в Захолмье.

– А вы к кому, молодые люди? – поинтересовалась одна из сидевших у подъезда старушек.

– Мы к Веревкину Максиму Романовичу, – полез за удостоверением Родичев.

– Вон, он на детской площадке с такими же пьянчугами распивает. Жену своим пьянством в гроб вогнал! Всю площадку загадили! Деваться от них некуда!

По густо струившемся мату и табачному дыму двинулись к пластиковым горкам и качелям. По краям лавочки восседали двое шкафообразных мордоворотов. Середина скамейки была уставлена бутылками водки, пива, дешевой, но в большом количестве, снедью. Перед ними со стаканом в руке стоял, судя по фигуре, дедок.

– Правду говорят: «Не тот друг, кто напоит, а тот друг, кто опохмелит, – донесся надтреснутый старческий голос.

– Да, ладно, дед Максим! Ты нас тоже сколько раз выручал, когда без «бабла» сидели. Давайте выпьем, чтобы в следующем году у нас было все, а нам за это ничего не было! – благодушно потянулся стаканом к собутыльникам один из амбалов.

– Здравствуйте, граждане! Нарушаем! Распиваем спиртные напитки и курим на детской площадке. Специально для неграмотных на табличке нарисованы запрещающие знаки! – указал на стенд у лавочки Родичев.