Покачав головой, я заставляю себя переключить внимание на людей, берущих от жизни все. От них веет атмосферой куда более приятной, чем от моих гнусных мыслей. И я убеждаюсь в этом, когда наблюдаю за тем, как девушки отдаются моменту, полуголыми танцуя на столе и осушая шоты, которые Даниэль любезно поставляет им из бара. Но внезапно заметив, как я скучаю в сторонке, он передает эстафету своему приятелю, кажется, Роберту, и через мгновение уже оказывается рядом, по-хозяйски закидывая руку мне на плечо.

– Скучаешь? – ухмыльнувшись коварной улыбкой, парень подает сигнал Роберту, и тот непозволительно быстро оказывается рядом с бутылкой текилы в руках. Они перебрасываются парой фраз, но я упускаю суть их разговора, когда замечаю поднимающегося на палубу блондина в белом поло а следом вижу фиолетовую макушку. Секунда, и хитрый взгляд девушки находит меня. Она подмигивает мне, демонстративно вытирая уголки губ, а затем, потеряв ко мне интерес, тянет блондина за руку, чтобы прилипнуть своими варениками к его уху. Сука.

И она доказывает приобретенный статус, потому что он отстраняется и поворачивается в нашу сторону, практически сразу уничтожая взглядом руку Даниэля, лежащую на моем плече. А потом и меня, позволяя своей подружке нашептывать что-то ему на ухо и наглаживать живот под футболкой, пока не хватает ее за шею и не впечатывает в стену, загораживая своей широкой спиной.

Дыхание спирает где-то в горле, и я ловлю себя на том, что отдаленно похожие на нынешние чувства я испытывала пару дней назад в своей квартире. Только там был мой жених. И мы пробыли вместе пять лет. А тут что? И почему мне неприятна мысль о том, что они некоторое время были наедине? Ее жест понятен и ежу. Только вот он мне никто! Почему, мать вашу, тогда я так реагирую? Или это тупое чувство собственничества? Разумеется, подобное задевает женское эго, которое, кстати, и без того растоптано.

Абсурд, да и только.

Разозлившись на собственную бурную реакцию, я с трудом борюсь с потяжелевшим дыханием, и у меня это получается, как только я отворачиваюсь от раздражающей меня картины. Кипя от непонятных мне эмоций, я пытаюсь сосредоточиться на парнях, один из которых держит шоты, а второй наливает в них алкоголь.

– Ты с нами, куколка? – Роберт наконец вытаскивает меня из болота самобичевания, одаривая очаровательной улыбкой и протягивая мне стопку.

Мне требуется секунда, чтобы убедить себя отказаться и выпрыгнуть за борт, но почему-то перед глазами появляется вытирающая уголки губ Молли, и я, не раздумывая, выхватываю стопку, залпом выпивая спиртное. И боже, жжение от алкоголя и ударившие в мозг пары это то, что мне, черт подери, было нужно.

– Воу-воу-воу, – протягивает наш универсальный «бармен» на фоне глубокого рокочущего смеха Даниэля. – А мне она нравится, тащи ее к нам, Дан.

Тяжело дыша, я встречаюсь взглядом с Даниэлем, который с интересом смотрит на меня, и прослеживаю игривый блеск в его глазах. Продолжая внимательно наблюдать за мной, он выпивает свой шот и возвращает стопку другу.

– Идешь, сладкая? – его ладонь оказывается на моих ребрах, а губы призывно улыбаются, и, скажу честно, я ни капли не сомневаюсь, что это вторая акула, которая охотится на мою душу. Мне не нравятся мысли, которые сейчас кружат в моей голове. Но гребаный азарт и желание уколоть первую акулу перекрывают любой здравый смысл. И боже, помоги, но мне и правда не помешает осторожность, потому что прямо сейчас я поиграю с ними. Я не жертва. И не собираюсь ею быть.

Облизнув губы, наслаждаюсь послевкусием терпкой текилы, а затем отвечаю: