Задумался о своем владыка, но высказался твердо:

– Вот, когда, станешь Царем Третьего Рима, государь Иван, когда повенчаю тебя на царство Русское шапкой Мономаха, тогда и вернемся с тобой к делу Максима Грека – освобождать его или нет из заключения.

Сказав это, Макарий машинально вспомнил три странные просьбы покойного боярина, окольничего Романа Юрьевича Захарьина, за себя и за брата Михаила, опекуна государева. Не выпускать из темницы монастырской Отроч опального еретика Максима Святогорца, посодействовать браку Ивана-государя с его дочкой-сиротой Анастасией, и, наконец, венчать на царство Третьего Рима по достижении совершеннолетия Ивана. «О восшествии династии Романовых на царском троне мечтал перед смертью боярин Роман. Мечтать не вредно. Только, сдается, какие-то неведомые тайные силы стоят за этой тщеславной идеей боярина увековечить свой род на Руси. Когда-нибудь и тайное станет явным, как писано в Писании – только когда?.. Только и без напоминания Захарьиных венчать надо на царство государя Ивана – таков мой долг перед отроком, знающим уже в 13 лет наизусть всю Библию».

С падением Царьграда мысль о том, что при древних связях между Русью и Византией Москва есть второй Царьград, а государь русский – наследник царя греческого, все более и более укоренялась между православными книжниками, первым из которых, в отсутствие опального философа Максима Грека, конечно же, был владыка Макарий.

Коротающего свои дни на правах узника в тверском монастыре Отроч Максима Грека мало интересовали благословения византийских императоров через «шапку Мономаха» для величия царской власти московских государей, как, впрочем, и творения книжника Спиридона-Саввы о «чаше кесаря Августа» ради утверждения, что Рюриковичи напрямую происходят от потомков римского кесаря Августа, брата Октавиана-императора.

А книжник Макарий в беседах с Иваном на тему скорого – в свой срок – его венчания шапкой Мономаха часто говорил будущему царю, что в государях московских соединились оба Рима, Рим кесарей и Царьград византийских императоров для оживления величавой мистической идеи псковского монаха Филофея.

– Был первый Рим – Рим великих цезарей-кесарей. Он погиб, захлебнувшись в крови, чужой и своей, под напором варваров и оттого, что отказался воспинять христианскую идею. Потом была Византия и Царьград-Константинополь императора Константина – наследники погибшего Рима. Но лукавые греческие вельможи-богатеи погубили и христианскую Византию и самого императора Константина, укротив того от воинства оружия и духа – причем вражбой от ереси своей и ленивства с лукавством. И под напором еретиков и ленивцев лукавых рухнула Византия, не в силах воспротивиться силы османского оружия.

Макарий перевел дух, помолчал, испытующе поглядывая взором наставника на своего толкового ученика, прежде чем обратиться к развитию идеи «Москвы – Третьего Рима», через византийские традиции из истоков императорского Рима цезарей-кесарей. Макарий рассказывал Ивану-государю, что для чина венчания на царство его великолепно подходят – лучше не придумаешь – панегирические труды Спиридона-Саввы «Сказания о князьях Владимирских» и «Послание о Мономаховом венце».

– А теперь есть град Москва, где правили и правит наследники обоих павших империй. Воистину Москва – это Третий Рим и последний, ибо четвертому Риму уже не бывать никогда. А основателем рода Рюриковичей, как справедливо полагает Спиридон-Савва, стал брат римского императора Октавиана кесарь Август Прус, которому по духовной достались города и земли на Немане и Висле.