Рассказывая историю своих злоключений, капитан Кит утомлял своей болтовней. Видимо, Андрей, несмотря на говорливость с Грозным, по-настоящему отвык от человеческого общения.

– Кусками помню, – жаловался капитан. – И еще по времени разница есть. Вот старослужащих более-менее вспоминаю, а новеньких с трудом. Слава богу, они сами свои имена помнят. Задание тоже помню, но где вчера ночевал – только навигатор отметки делает. А так – если запись не делал, не вспомнить! Помню только то, что давно было или так хорошо въелось, что никакой кислотой не вытравишь.

Внезапно замолчав и не сводя с Рокотова напряженного взгляда, капитан задумался, нервно покусывая губами усы.

– А ты что, еще не болел?

Он произнес это с каким-то затаенным расчетом на то, что ответ Андрея не окажется положительным. И когда Рокотов произнес: «Болел», капитан, показалось, даже вздохнул с облегчением, как если бы чумного человека задевало, что есть еще где-то здоровые люди, и он посчитал бы это несправедливым.

– А сейчас как с памятью? – спросил Кит.

– Скверно.

Андрей выдержал его прямой взгляд, надеясь, ничем не выдаст своей лжи. И что небеса не покарают за этот явный грех.

А Бог простит. Всех простит.

Впрочем, он ведь не совсем врал. Была у него болезнь. Может, и не та, но похожа. И к тому же отдельные моменты до сих пор зияли пробелами.

– Тебе не повезло, приятель, – усмехался капитан. – А с другой стороны, не иначе – судьба. Да ты не переживай, с нами не пропадешь!

Вскоре Андрей узнал, что солдаты заблудились, выискивая хоть какой-нибудь мост, чтобы перебраться на другую сторону реки. Их случайно занесло на дорогу, где находилась сгоревшая ферма. Как он понял из дальнейших объяснений капитана, их отряд на двух машинах двигался с юга на северо-восток уже больше недели, старательно огибая любые населенные пункты.

Километрах в пятидесяти отсюда они обнаружили разрушенную переправу, но река в том месте была слишком глубока и широка, вброд не преодолеть. Пришлось разделиться, чтобы разведать окрестности. Капитан Кит на одной машине двинулся на юго-восток, вторая машина пошла на север. Они поддерживали между собой связь, благо в отсутствие помех в эфире, сигнал был хорош даже на большом расстоянии.

По иронии судьбы они нашли мосты одновременно. Однако если второй отряд обнаружил крепкий мост и выезд на хорошую асфальтированную дорогу, где проходила федеральная трасса, то Кит – заросшую колею, хлипкий узкий мостишко, который не то, что переехать, а перейти страшно, – да сгоревшую ферму и человека. Но зато какого человека – «Архинужного!» Он не скрывал от Андрея своей радости.

Слушая его, Рокотов с тоской думал о том, что если бы грузовик, в котором находился капитан, ехал чуть медленнее, вояки раньше повернули бы к своим. И тогда он не сидел бы сейчас в кузове со жгучей болью в затылке и не переживал за брошенных питомцев. Но, впрочем, судьба – штука хитрая.

Как объяснял Кит, его подразделение контролировало южные рубежи где-то далеко отсюда, на юге содружества, служа заслоном для торговцев оружием, которые тайными тропами переправляли свой товар Наследникам. С большой землей контактировали раз в две недели, когда прилетала вертушка. Вскоре после того, как в эфир пошли тревожные новости, очередного вертолета не дождались. Встревоженное командование обещало через несколько дней отправить новую машину, однако и та не прилетела, да вскоре связь и вовсе оборвалась: замолчали все бастионы, которые входили в состав округа. В точности так же, как у Рокотова, радиостанции только шипели на всех волнах, пусто было и на волнах обычного радио в мобильниках, телесигнал тоже исчез. Теперь, по прошествии стольких дней, капитан Кит был даже рад, что ни тот вертолет, ни какой-нибудь другой так и не добрался до его отряда.