– Валенки, валенки, ой да не подшиты, стареньки…

– Во! Патефон называется! Теперь весело жить будем, с музыкой! Вместо гармошки играть будет.

Озорно блестя глазами, Геша пустился вприсядку, Настя, раскинув руки, поплыла вокруг него, дочки, хлопая в ладошки, запрыгали рядом.

С первыми тёплыми днями занялись огородом, тут уж Саня взялась за дело, сама копала, сажала, поливала, нравилось ей возиться в земле. Всё у неё получалось, с лёгкой руки росло и плодоносило.

Раз жарким летним днём, подоткнув повыше подол и отмахиваясь от назойливых мух, полола она грядки. Вдруг яблочный огрызок шлепнул её по спине. Саня выпрямилась, оглянулась. За изгородью, сдвинув кепку на затылок и поставив ногу на жердину, стоял рослый парень в выгоревшей гимнастёрке.

– Ну, вот и личико увидел, а то смотрю, смотрю… – белозубо улыбнулся парень.

Саня зарделась, быстро одёрнула подол.

– А ты, чем без дела-то стоять, забор подпирать, помог бы лучше…

– Да это мы мигом…, запросто.

Парень одним прыжком перемахнул через изгородь и оказался рядом.

– Ты кто такой шустрый будешь? Откуда взялся? Что-то я тебя раньше здеся не видела?

– Сосед ваш, похоже. Иваном зовут. Из армии только-только вернулся. А ты кто такая будешь, дивчина?

– Саня я… мы тут недавно живем… с семьёй брата.

– А что, Саня, может, вечерком прогуляемся к клубу? Кино обещали привезти.

– Некогда мне, вон еще сколько полоть.

– Дак, это мы мигом, вдвоем-то.

Настя, стиравшая во дворе бельё, с удивлением увидела в огороде две согнувшиеся над грядками спины. Рассматривая из-под руки помощника, шепнула:

– Ну вот, кажись, и твоё время настало, золовушка.

Свадьбу Ивана и Александры сыграли накануне масленицы. Молодёжи набилось – полный дом, из старшего поколения были только родители Ивана, важно восседавшие в красном углу. Помощниц у захлопотавшейся Насти оказалось больше чем достаточно. Девушки, весело переговариваясь, сновали из кухни в комнату с тарелками, блюдами. Парни двигали столы, лавки, толпились около патефона, перебирая пластинки.

– Едут, едут, – раздался крик с улицы, и вся молодёжь гурьбой высыпала на заснеженный двор. Вперёд протиснулись новоиспеченные свекор со свекровью, держа в руках каравай на полотенце. Второпях забыли солонку, кто-то побежал за ней. В разгар кутерьмы ко двору подкатили сани с молодожёнами, лошадьми правил раскрасневшийся от морозца, довольный Георгий. Свадьба, гулянье – это была его стихия.

Настя во двор не пошла, смотрела на всё в окошко. Наконец шумная компания вернулась в дом. Невеста скинула полушубок, белый оренбургский платок, сняла пимы, надетые прямо на аккуратные туфельки с ремешками и встала рядом с женихом. Настя ахнула, опустилась на стул, да и все на мгновение притихли. Полно, Санька ли это? Куда делась бойкая комсомолка? Перед ними стояла, зардевшись от смущения, нежная девушка. Модная прическа, светлое крепдешиновое платье с волнующейся вокруг круглых коленок юбкой, прозрачная фата, перехваченная атласной лентой, фильдеперсовые чулочки на стройных ножках. Словно видение из какой-то другой жизни. И хоть Настя своими руками шила платье, мастерила фату, сейчас, увидев всё это на золовке, была поражена результатом.

Вдруг она почувствовала легкий толчок, новая жизнь, зародившаяся в ней, впервые дала о себе знать.

После свадьбы Санька перебралась в дом Крапивиных. Вроде рядом, соседняя изба, однако, семейная жизнь, работа, учеба не оставляли ей свободного времени. Настя осталась без помощницы. Трое малышей, четвертый на подходе, хозяйство, корова – нелегко было управляться со всем этим. Но, видимо, ангел-хранитель простёр над ней своё крыло, помощь пришла с неожиданной стороны.