Я заставил пиро отдать броню Коре и решил купить оставшиеся припасы завтра – у меня не осталось сил расхаживать по Балху. Через полчаса, когда мы сидели в углу затрапезной чайханы для торговцев и набрасывались на жареные ребра и печеные клубни с луком, я вздохнул с облегчением.

– Завтра закупим еду и горючее и отправимся на разведку. Так как ты, слепой болван, угробил мою машину, придется решить вопрос с транспортом… После я подумаю, как соединить ваши способности, но для этого я должен знать, чего от тебя ожидать, Джек. Еще меня беспокоит возможная встреча с охотниками – твой приятель Зверолов вряд ли обнимет старину Чиллиза при встрече.

– Нам не нужна разведка, – вяло прогундел Джек. – Этот этап вполне можно пропустить.

Прежде, чем я успел резонно возразить, он закатил глаза и уронил ложку. Та покатилась по грязи, оставляя мокрый след.

– Что с ним такое…

Хайки ткнула его пальцем, но мужик явно отъехал. Лицо Ястреба Джека расслабилось, тело обмякло, будто он находился в полусне. Глаза странно подергивались.

– Может, совещается с духами предков? У нас был один шаман. Пообещал бензоманьякам, что сможет определить, где находится старая военная база, поговорив с умершим президентом Новой Сативы. Ну и…

За секунду до того, как я собрался ему врезать, чтобы привести в чувство, Ястреб Джек тряхнул головой и внимательно посмотрел на готовый к удару кулак. Разные глаза недовольно моргнули.

– Зверолова нет на подходе к Балху, так что можешь спать спокойно. Только запоздалый караван подходит с юга.

– Что ты сделал?

Хайки с локтями залезла на стол, вытаращившись на странного мужика.

– Да, мне тоже хотелось бы знать.

– Я вижу глазами птиц, – пожал плечами он. – Умею сосредоточиться, потерять собственное «я» окончательно – и временно будто переселиться в тела птиц. Поэтому меня и называют Ястреб Джек. Я могу вселиться в ястреба и лететь с ним через пустоши.

– Вот это да… – разинула рот пиро. – Видеть все сверху на несколько километров! Но очень смахивает на брехню. Никогда не слышала о таких мутантах. Ты ведь не врешь нам с Вербовщиком, а?

– Нет, это правда, – впервые, кажется, Джека удалось задеть. – Поэтому в пустошах никто не может поймать меня, если я не хочу. Я заранее знаю, кто приближается и откуда.

Я задумался и покачал головой.

– Мне б твою самоуверенность, браток. В пустошах мало знать, откуда кто едет. Важно уметь выживать и заметать следы, а этого ты совершенно точно делать не научился. Может, ты еще и чревовещанием занимаешься? Сбежал из бродячего цирка? Лучше расскажи, как ты заворожил меня у «Харчей на славу». Со сколькими людьми ты можешь это делать? Каков радиус у твоей разведки? Насколько хорошо ты владеешь винтовкой?

Джек промолчал. Будь я на его месте, тоже не стал бы выкладывать стратегическую информацию. Верить ему нельзя ни на йоту – кто знает, что мужик еще способен отколоть, а ведь чтобы сунуться к Рё, нужно абсолютное доверие в команде. Или хотя бы порядок. Все шло совершенно не так, как я себе представлял! Призрак шкафа Шкуродёра замаячил сильнее.

Белобрысая бестия разочарованно вздохнула и продолжила наседать на Джека.

– Ну что тебе стоит рассказать немного? Всем интересно! Между прочим, мы спасли твою жизнь. Если бы Вербовщик не вмешался, Зверолов уже отдал бы тебя тому, кто, – тут она понизила голос, – десять штук за тебя назначил.

– Всем интересно?

Джек горько усмехнулся.

– Это интересно мне.

Хайки смотрела на него с видом полной преданности и восторга, который уместно выглядел бы на детской мордашке. Ребячливость и полное непонимание чужих границ делали ее несносной. Большинство взрослых знает эту дистанцию между людьми, потому что познало последствия такой безалаберности на личном опыте, а для нее личных границ вообще не существовало. Перед лицом подобной незамутненности Ястреб Джек немного оттаял, и я возблагодарил богов за то, что взял Хайки.