– Да! – Повторил Бастраков обряд снятия стресса путём опрокидывания в себя порции алкоголя, – творятся дела…

Богатыря, почему-то такой ответ разозлил, видимо, всё из-за «нервов» – переволновался за подругу.

– Что – «Да-а»? – Расхаживая по комнате, причитал и размахивал огромными ручищами Смирнов, – нельзя чётче сказать? Фантом ведьмы превращается во Фредди Крюгера, она научилась во снах пакостить? Или чего?

– Будешь? – Указал хранитель скудельницы на бутылку, – нет? А ты внучка? Тоже нет? Ну-у, тогда я один, с вашего позволения. – Он выпил, – сильная Чапа, точнее, отражение её, очень сильное… не ожидал подобного могущества от покойной калоши. Может, я бы и списал всё на переутомление Катеньки, да вспомнил одну историю, отец рассказывал: она ещё в войну, произошла с немцами. Ты не дочитала дотуда, внучка?

– Пока нет, остановилась там, где патруль «дьявола» встретил.

– А! Скоро дойдёшь, скоро. В общих чертах: тогда тоже появился властный призрак, боюсь, как бы Ритка до него ни дотянула, или того хуже – не переплюнула! Чтобы сразу после заката, навести морок на молодой разум, да настолько натуральный, с ощущениями, запахами – недюжинная энергия требуется, мощь. Пора принимать меры – это отныне не безобидное отражение, на которое можно не обращать внимания и тады она, разозлившись, сама взорвётся.

– Идеи есть? – Поднялась Екатерина с дивана.

– Скоро солнцестояние! – Радостно воскликнул Бастраков.

– И что? – Не поняла Раскова.

– Солнцестояние! – Повторил сторож, подняв жёлтый от курения палец к потолку.

Смирнов снова рассердился от поведения старика, влез в разговор:

– Та хоть писюнолежание! Нам-то от него что, Порфирич, можно яснее мысли излагать?

Хранитель усмехнулся:

– Надо вот тебе «красное словцо» втулить! Не знаю сам: важное нечто крутится в голове, а собрать папье-маше мыслей не могу. Ладно, завтра поеду к товарищу в Водопьяновск, надеюсь, жив он… с ним посоветуюсь. Ты пока, – обратился дед к богатырю, – береги её, глаз да глаз! Неспроста же, Ритка вцепилась в нашу Катеньку, ой неспроста. Вы у меня остаётесь или домой?

– Нет, мы поехали! – Накинула на плечи зелёную олимпийку Раскова, – нас же не сожрут по дороге?

– Полчаса точно есть. – Заверил Бастраков.

– Погнали. – Потянула Екатерина друга за правую руку.

Миша, с одной стороны, уже не очень торопился уходить: на улице стемнело, он хоть и не трус, всё-таки повторной встречи с коемифлетом категорически не желал; с другой – боялся показаться перед девушкой слабаком. Плюс хотел с ней наконец остаться наедине: посидеть напротив костра или печки, поговорить, возможно, обняться. Какой-никакой, а интерес к противоположному полу ростовчанка пробуждала постепенно в здоровенном во всех смыслах мужике.

Сторож вышел на улицу – провожать гостей. С заходом солнца, без «Фроловки» заряженной солью, Бастраков на кладбище не ступал – мало ли? Тем более сегодня произошёл нехарактерный для нечисти выпад в сторону Екатерины, вдруг припасли ещё сюрпризов?

– С богом! – Пожал Порфирич руку Смирнову и слегка приобнял Катю, – не бойся, внучка – ничего не бойся. Приеду завтра-послезавтра, со всем разберёмся! А скоросшиватель мой, дочитай, оно не лишнее.

– Я с радостью.

Милое прощание Расковой с хранителем прервал заведённый двигатель мотоцикла и прокручивание Мишей ручки газа: богатырь нервничал – подгонял подругу. Ночь опустилась, и скоро нечисть будет править бал на скудельнице – следует торопиться на дачу.

Екатерина не испытывала страха или волнений, невзирая на пережитое ей меньше часа назад, сумерки, поглотившие улицу; путь через скудельницу и возможную угрозу, затаившуюся под каждым крестом. Наоборот, вечерняя прохлада, свежесть крайних дней весны, встречный ветерок от небольшой скорости «Чезета» – навеяли ностальгические позывы в солнечном сплетении. Это напоминало Кате неосязаемое, тёплое событие из подросткового возраста, а сконцентрировать идею точнее, – "какое именно?" – не выходило. Девушка сильнее прижалась к водителю, положила на его спину голову и закрыла глаз – так бы и ехала без остановки с приятелем до утра! Правда, лучше не по погосту.