Полковник Ройс недовольно нахмурился.

– Не стоит об этом говорить, милая.

– Нет, стоит. Я обязательно туда пойду. Говорят, там можно приобрести восхитительные вещи. Фрау Мари, как называются эти пункты?

– Таушцентрали, – коротко ответила Мария. Перед глазами у нее возникла длинная очередь голодных берлинцев, которые в обмен на продукты отдавали самые ценные вещи, оставшиеся у них.

– Смешное название!

– Наш язык обогатился еще несколькими подобными. Например, «раухманы». Так называют тех, кто спекулирует сигаретами. В переводе это означает: торговцы дымом.

– Торговцы дымом? Очаровательно, очаровательно и остроумно! Робби, почему ты не предупредил меня? Я бы привезла гору сигарет и стала бы королевой дыма. – Мэри несколько раз глубоко затянулась и выпустила густой клуб дыма. Мечтательно наблюдая, как он прядями поднимается в воздух, она повторила: – Королева дыма! Ты только вслушайся, как это звучит! Робби, на сколько же марок я выкурила сигарет?

– Если учесть, что семицентовая пачка здесь стоит сто марок, а в ней двадцать сигарет, значит, ты сейчас вместе с дымом выпустила в воздух целых пять марок, – улыбнулся полковник Ройс.

– Безумие! Ты нарочно сказал мне это, чтобы я не курила! Фрау Мари, он обманывает меня, правда?

– К сожалению, нет… Сигареты стали у нас своеобразной разменной монетой, – холодно ответила Мария.

– Колоссально! Я напишу домой, чтобы мне выслали тюк сигарет. Завтра же напишу. И твоя жена, Робби, станет королевой дыма, а ты ее подданным! И попробуй мне возразить, я тогда…

– Мэри, твои шутки не очень тактичны, – сердито оборвал жену полковник. – Фрау Мари, надеюсь, вы понимаете…

– Я не лишена чувства юмора.

– Но сегодня вы грустны. Какие-нибудь неприятности?

– Перспектива закрыть аптеку не слишком радует меня.

– Закрыть? Почему?

– Вряд ли кого привлечет нетопленое помещение, а вы знаете, как трудно сейчас с углем.

– Чепуха! Это можно устроить. Вы создали для нас своеобразный маленький клуб, и если мы все обратимся к военной администрации… Гм… с кем бы поговорить об этом? Кажется, полковник Брукс… Да, непременно надо повидаться с Бруксом! Знаете что? Я приглашу его сегодня поужинать с нами в ресторане, познакомлю вас, и мы вместе обсудим, как помочь этой беде. Согласны?

– Не знаю, удобно ли, – заколебалась Мария.

– Решено! – захлопала в ладони Мэри. – Мы все идем в ресторан… О, я даже знаю в какой! «Цум Тойфель».

– Почему именно в «Цум Тойфель»?

– Потому что «Тойфель» по-немецки «черт», а мне очень хочется побывать у него в гостях.

– Если фрау Мария не возражает, встретимся в восемь.

– Очень тронута вашей заботой. Возможно, это впрямь кое-что даст…

– Ручаюсь, Брукс не устоит перед вами, фрау Мари. – Мэри была в восторге от новой идеи. – Он старый ловелас, любит красивых женщин.

Супруги скоро ушли, еще раз напомнив о встрече в ресторане.

«Брукс… кто такой Брукс? – старалась вспомнить Мария. – Эту фамилию я где-то слышала или встречала в прессе. Не в связи ли с деятельностью „Объединенного англо-американского экспортно-импортного агентства“?»

Неясное воспоминание – словно гвоздик, выскочивший из подошвы. Куда бы Мария ни ступала, она больно натыкалась на слово-колючку: «Брукс». Оно сопровождало ее как щелканье бича, как это бывало, когда ей снился сон с фрау Шольц, как раздражающий мотив, утративший первоначальный смысл и превратившийся в назойливое сочетание букв.

Дверь аптеки сегодня открывалась чаще, чем обычно. Истощенные голодом берлинцы страдали теперь еще и от холода. Количество катаров верхних дыхательных путей, бронхитов и различных других сезонных заболеваний увеличивалось с каждым днем. Колдуя над микстурами, составляя сложные порошки, герр Себастьян не сразу заметил, что Мария чувствует себя плохо.