Ощутив произошедшее в Пашу брызнул жар, а потом и нервный пот. Разница между ощущениями составила пару секунд. В страшном выражении души он присел подбирать детали. А вдруг пытаться что – то исправить? – Думал мальчик. Музыка по – прежнему играла у него в ушах, однако уже не играла никакой романтичной роли в этих часах. Он только начал собирать отлетевшие запчасти в общую кучу. В этот момент весь правый бок Паши озарил искусственный свет. Оказывается, дедушка уже вернулся из магазина с целым пакетом жареных куриц. Он увидел разрушительный пейзаж Паши и сломанных машинок. В миг его обыденный добряцкий настрой сменился на красноту глаз. Он отбросил покупки в сторону и дернулся в сторону мальчика. Началась скорее звериная эмоция, чем человеческие родственные действия:

Дедушка схватил мальчика за руку и оттащил его от переломанных деталей двух его любимых машинок.

– Иди отсюда. Вредитель этакий!

– Деда я не хотел!

– Ой, ну как же так! От нахлынувшего стресса губы дедушки пошли в сторону. Он кряхтел и перебирал детальки.

– Отойди от стенки даже моей. Иди отсюда! Дед приподнялся с колен и агрессивно двинулся на мальчика

Паша прижался к шкафу.

– Чего вылупился? Или еще что – то хочешь мне разрушить? Дедушка отчаянно расширял свои глаза.

Паша начал плакать. Он всеми силами закрывал руками свое плачущее детское личико и все сильнее вжимался в фасад шкафа для одежды в комнате дедушки.

Увидев такую реакцию мальчика дедушка немного отошел и снова нагнулся над мешаниной бережно выкрашенных когда – то в представительный черный цвет детальки бамперов, дверц.

Он с недовольным искривлением лица, с которого в разные стороны прыскались слюни, а по овалам ушей стекал старческий пот.

Сквозь пальцы Паша увидел, что дедушка теперь находится в отдалении и открыл ладони. У мальчика от обильных выделений слез покраснела вся кожа лица, зрачки черно – красными пятнами; он начал сопливеть, из – за того, что злость дедушки завела и его у Паши заболела голова. Наплыв слез проникли в легкие и не давали нормально дышать. Он пытался сделать вдох, поднимал грудь, но мало, что получалось.

Время в этом конфликте уже давно исчезло. Было уже давно темно, но движущейся дедушкин силуэт Паша еще видел. Сам он стоял неподвижно. У мальчика было чувство, что он боится сделать мельчайший шаг в сторону к дедушки. Паша буквально приклеился к дверце шкафа. Слезы, кащалось, уже скапливались, где – то в легких и от них мальчик закашливался и хрипел…

Мгно… Ве… Ние… Вспыхнул свет. Вспыхнул спасительный для этой горестной сцены свет. Это бабушка вернулась из ателье.

– Что у вас тут творится?

– Ничего. Забери вон своего невнимательного внучонка из своей комнаты.

– Ты чего совсем что – ли? Ты его чем так довел.

– Вот посмотри, что от моих машинок осталось. Он показывает груду пластмассовых обломков в ладонях.

– Ой, дурак. Ты если сам с ума сходишь, то хоть на других не выплескивай свою старческую агрессию.

Бабушка сделала два резких и по – женски уверенных шага в сторону Паши, ухватила его за плечи и быстро вывела его из комнаты. Походу ухода из комнаты, мальчик осторожно повернулся в сторону дедушки. Тот злобно выдвинул нижнюю челюсть и с трясущимися от гнева руками пытался восстановить прикрепить какие – то детали к монолитному бесколесному куску.

Дверь захлопнулась. Бабушка привела мальчика на кухню и плотно закрыла в нее дверь. Она включила светильник над плитой, налила в чайник воду.

– Так, успокойся сейчас. Смотри как себя завел!

Бабушка кружилась по кухне, потому что искала чайную заварку. Паша сидел неподвижно.