– Вот так ты и умрешь.

Этот чужой голос в его мыслях напугал его. Это был твердый, но в то же время язвительный голос его разума.

–И чего ты испугался? А до этого я шептал тебе, чтобы ты ел людей, пил их кровь, и ты почти сделал это. Испугался, побрезговал. А какие у тебя варианты?

–У меня есть возможность остаться человеком.

–Человеком? Ты хоть понимаешь значение этого слова? Человеком. Ты им не был никогда. Для тебя человеком быть – это просто принадлежать к разумной форме жизни, хомо сапиенс. Быть отнесенным к этому виду. Если судить по этому признаку, то да, ты человек, но только по этому ли надо судить? Не по поступкам ли? Не по делам ли? Если брать эту сторону, то человек ли ты?

–Ты просто голос в голове.

–Я часть тебя. Часть, которая еще хочет жить, и видит, как выжить. А ты бы уже был мертв давно, если бы не одно слово, которое я тебе прошептал, когда ты стоял в той толпе.

Коля попытался вспомнить ту ситуацию, когда он побежал. Он сам не понимал, почему он начал это делать, ведь все остальные стояли и смотрели трансляцию. И тут он вспомнил, как услышал шепот: «Беги».

–Вспомнил? А теперь вылезай отсюда.

–Я не могу, тут слишком маленькие щели, человеку не протиснуться здесь.

–Человеку нет, но ты и не человек. Ты всю свою жизнь прожил не как человек, ты прожил ее как червяк. Ты ничего не делал, и когда ты будешь умирать, и жизнь будет пробегать перед глазами, ты увидишь, как листаешь ленту в интернете в обратную сторону, строишь бизнес-планы, а в итоге в свои тридцать лет живешь в съёмной комнате. Там даже туалет на четверых человек. Ты не жил, ты полз, а теперь ты отказываешься ползти? Ползи в щели, ползи вперед, большего и не нужно.

–Но, куда? С чего начать? Куда ползти?

Но сколько бы он ни спрашивал, ответом была тишина.

Выбора двигаться у него было не так много, только вперед. Протискиваясь между телами, он полз вперед, иногда в бок, иногда вверх. Багровая застывшая кровь, человеческие останки, выделения, все это останавливало его на секунды, но, восстановив волю, он продолжал двигаться, несмотря на боль, вонь и многие другие вещи, которые ему мешали, он продолжал ползти. Он сам не ожидал увидеть стены грота и лунный свет. Он посмотрел на огромную гору трупов, из которой он выбрался. Множество мертвых лиц смотрели на него с укором. Коля сам не понял, почему испытывал стыд, но он отвернулся от мертвых тел. И именно тут он увидел свое отражение в луже крови под светом луны. Он смотрел на себя и не узнавал этого окровавленного человека.

–Пора стать человеком, – услышал он шепот. Коля, стиснув зубы и кулаки, посмотрел на кучу трупов, которая уже была высотой до середины дерева.

«Я туда не вернусь, я сделаю все, чтобы выжить».

Сначала Коля бежал, как дикий, но, пару раз наткнувшись на стены и снова вернувшись в лес, он перестал бегать, сел под сосной и глубоко задумался. Пальцы его нервно набивали чечетку по коленям, а легкие жадно хватали холодный воздух. Спустя десять минут размышлений он решил, что нужно найти место для ночлега, чтобы восстановить силы. И только теперь он пожалел, что вылез из этой огромной кучи трупов, ведь, по крайней мере, там он чувствовал себя в безопасности. И единственное, от чего он мог умереть, это от нехватки кислорода. Найдя какую-то палку, он решил, что это лучше, чем ничего, а в карманы он набрал острых камней. По гроту пронесся крик жертвы. Это был пронзительный визг отчаяния перед смертью. Секунды две, не больше, но он заставил кулаки сжаться, а сердце биться чаще. «Не пойду к стенам, лучше останусь здесь в лесу, там, видимо, ловушки». Вся ночь прошла в полудреме, периодически появлялись крики умерших людей, которые не стали останавливаться в одном месте, а блуждали во тьме и заканчивали свои путешествия бездыханными трупами. Постоянные шорохи, звуки шагов вокруг него, все это доводило Колю до такого напряжения и страха за свою жизнь, что иногда его челюсти бешено сжимались, и казалось, что он лишится зубов. Холодно было невыносимо, приходилось постоянно растирать себя холодными руками, но все это вызывало отвращение из-за того, что он был весь в чужой засохшей крови, с головы до ног. Но как бы ни было ему противно прикасаться к себе, вариантов у него не было. Он закрывал глаза, желая пережить эту ночь, увидеть солнечный свет и согреться им. Для полного счастья, конечно, он мечтал о глотке воды и куске хлеба. Он не понимал, откуда взялась это тяга к хлебу. Если с водой все было понятно, то почему хлеб. Ни стейк, не суши, не пицца или суп, наконец, а именно хлеб. Он сам не мог ответить на это странное желание. Но каждая мысль о еде раздавалась в его животе грохотом голодного грома. Единственная пища, которая была за все это время, была слюной, но ближе к рассвету и она пересохла от холода.