– Может и так. Вот только то, что будет на четвёртом уровне я знаю. А что ждёт нас на других – не имею понятия. И лишний раз рисковать не хочу.

– «Кто знает, – тот понимает!» – Зуб важно и даже несколько напыщенно тычет указательным пальцем в «небо», декламируя знаменитый девиз Обервардена.

Петрович выдаёт неприятный скрипучий смешок. Но делать нечего.

– Пойдём на запад. Если найдём безопасную комнату – отдохнём. Если найдём путь вниз – спустимся вниз. Вперёд.

Лифт привёз нас на широкую площадку, со сводчатым потолком. Нас окружает сама древность: пол и стены из полимерного протеина выложены кирпичом и местами оштукатурены. Стены помещения пронизаны разнообразными дверями и люками.

В подобных местах, обычно, можно легко обнаружить разнообразные довоенные ценности и диковинки – старинную технику, электронику, оружие, книги и прочее, но не в нашем случае. В нашем случае в Карго-хабе пусто. Сиротливые стеллажи сонливо смотрят на нас пустыми глазницами полок. Они ни о чём не спрашивают потомков своих создателей. Им просто грустно и одиноко. Нам тоже грустно. И, пожалуй, страшно.

Мы подходим к запертой двери, ведущей ровно на запад. Она не поддаётся – нужен ключ. Я пробую взломать замок отмычкой, но быстро понимаю, что замок не сувальдный, а соленоидный.

Что ж, попробуем ту, что пошире, она напоминает полукруглую воротину и ведёт на северо-запад. На наше счастье, она не заперта.

За дверью хищно притаился сводчатый коридор с множеством ответвлений вправо. Пара сотен шагов, и мы упираемся в дверь.

– Глядите, тут надпись – «Атмос».

Зуб прав. Надпись есть.

– Не уверен, что туда следует ломиться без допуска.

– У тебя же есть допуск?

– У меня карго-допуск, а тут нужен либо допуск одного из глав, либо сотрудника Атмоса, либо ещё кого. Иначе можем разбудить системы безопасности. Атмос – это один из самых важных узлов в этих коммуникациях.

– Тогда обойдём? На северо-восток?

– Не знаю, Зуб. В Атмосе точно будет выход на запад. Это такой же узел, как и Карго-хаб. Наверное, предполагалось, что в него должен был быть доступ отовсюду.

– И что будем делать?

– Можно рискнуть.

– Я – за. – Подаёт голос Егор.

– Я – тоже за, – кивает Леонид. – Тут лет двести не бывала нога человека. Если в подземелье и есть какие-нибудь системы охраны, то они давным-давно заржавели бы и рассыпались.

– Мы справились с оравой повстанцев. Теперь нам сам чёрт не брат. – Неуверенно протягивает Притчард.

– Тогда рискнём.

Терминал двери включился, но отказался принимать мою карту доступа. Петрович облегчённо вздохнул, но Зуб решил пнуть дверь. И она открылась. А над ней загорелся красный проблесковый маячок, обрамлённый стальной клеткой.

Мы переглянулись, и молча вошли внутрь.

Атмос впечатлял своими размерами: необъятная комната раздавалась влево и вправо гораздо дальше света наших фонарей. Потолок также был совершенно невидим. Всё обозримое пространство занимало фантасмагорическое переплетение труб, патрубков, лестниц, переходов, вентиляционных коробов, проводов и кабелей, щедро удобренных разнообразными в своих назначениях и калибрах датчиков и счётчиков. Атмос дышал своею непонятной механической жизнью: его нутро тихо гудело, щёлкало, урчало и шелестело.

– Я видел такое в пилонах, и межуровневых фундаментах Кржнестова… Это восхитительно! – Словоохотливый Леонид «Зуб» Максимилианов решил поделиться с нами искренним, практически детским, азартным восторгом.

– Не стоит нам тут задерживаться, ох не стоит. – Пропыхтел Притчард.

– Вперёд. Движемся направо, до первой двери. И смотрите в оба глаза, во все стороны!

Задерживаться, действительно, не следовало. Если система охраны исправна, то искать нас будут именно здесь.