- Макс? – как всегда, выдержанный и спокойный голос заставил меня скривиться. Он напоминал мне о той ночи, заставлял снова оказаться там и увидеть все своими глазами. – Тебе нужно вернуться в Москву. Не ради меня и не ради себя, а ради сына. Скоро ему исполняется шесть месяцев и ему нужен ты. 

- Ты сказал, что знаешь, где она? – закрываю глаза, чувствуя, как воздух обжигает легкие. Не нужно мне напоминать, что я дерьмовый муж и отец. Лука в очередной раз пытался надавить на меня сыном. Я испытывал вину за то, что бросил его с дедушкой, лишил последнего родителя, но я представлял для него угрозу. Вспышки ярости вернулись ко мне, я крушил и ломал все на своем пути и до жути боялся причинить ему боль. Такому крошечному. Как мне научиться с ним обращаться?

Я не достоин человеческой жизни. Моему сыну будет лучше без меня. С Лукой. Не смог уберечь его мать, просто просрал все. Долбанный неудачник. 

- Да. Но все при встрече. – Лука пытается манипулировать мной, он еще хочет спасти мою заблудшую душу. Но нельзя спасти того, кто этого не хочет. 

- Ты можешь наврать мне. 

- Тогда уедешь обратно. Или я лично перережу тебе горло. Зачем разводить спектакль? Сдохнешь и все. Без концертов. 

- Как у тебя все просто! – хмыкаю я, не веря ни одному его слову. У него руки не поднимутся на сына.

Мы можем обманывать себя сколько угодно. У нас нет доказательств, но все вело к тому, что Алиса и Алёна мертвы. Не было ничего, что указывало бы на обратное.

В ту страшную ночь они исчезли, словно их не было, оставляя за собой легкий флер своего присутствия в нашей жизни. С нами сыграли самую ужасную шутку.

Откинув мобильный в сторону, я запустил руки в карманы штанов, пытаясь отыскать там сигареты. Вместо них я нащупал свернутую бумажку, заляпанную грязью и никотином. Это была фотография с камеры видео наблюдения ужасного качества. На ней был мужчина в маске, удерживающий связанную Алёну, волосы слиплись от грязи и остатков крови.

Она была напугана и одна. Это последняя её фотография. В Пекине. Потом след обрывался.

- Я могу чем-то помочь? – китаец указывает на смятую фотографию, приподнимая одну бровь. На его лице нет сожаления, он вряд ли знает, что такое семья. – Могу прошерстить там, куда тебе не добраться. 

- Вряд ли. – сглатываю вязкую слюну. – Её привезли сюда в клинику пластической хирургии. Кто-то решил изменить её внешность, или хотел, чтобы мы так думали. Клиника, в которую её привезли, закрылась несколько недель назад, записи удачно сгорели, а врачи погибли. Это оставляло бы шанс на то, что кто-то заметает следы и еще есть шансы на благополучный конец этой истории.  Но потом я узнал, что…

- Там торговали органами. – закончил за меня китаец сухо, протягивая сигарету. – Помню. Но еще там был таец, особый врач…

4. Глава 3.

Москва. Наши дни.

Маленький слабак. Он потерял любимую.

Я потерял любимую и дочь, вдвое больше его, но не сдаюсь так просто. 

В груди запекается сердце от жжения и боли, чувство преследующие меня все это время. Без них моя жизнь ничего не значит. Это я виноват в том, что случилось. Только я… 

Много лет назад до рождения дочери и возвращении Мониши в мою жизнь, я имел счастье познакомиться с редкостными психопатом, способным на что угодно ради своего блага. Григорий Левин был одним из нас, бывшим военным, он втерся в наше доверие и практически стал другом. Его умение виртуозно управлять людьми пугало и восхищало.

Мы часто вместе пропускали по стаканчику, обсуждая работу. Левин напоминал чем-то меня: угрюмый и немногословный, со своей историей. Это нас и сблизило.