Собравшись и отогнав прочь мысли, я пошла дальше по коридору, продолжая мечтать о нашем путешествии в Монако. Сегодня я собиралась купить самое откровенное бикини, какое будет в нашем маленьком городке.

+++

- Говори тише. Даже у стен есть уши! А то сучка Мельникова и тебе врежет. – смех гиен разлетелся по залу, заполняя его. – Ходит вся такая царица с гордо поднятой головой. Непреступная Дева Мария. Но уверен я, что купилась исключительно на бабло. 

- Ты так говоришь, потому что такая, как она тебе не по зубам. – молодой парень, только что вернувшийся с учебы и приступивший к работе на заводе вместе с отцом, не пропитался еще скептицизмом и предвзятостью, которая была присуща всем местным. Он не был настроен негативно к приезжим. – Елизавета Александровна – красивая столичная штучка. Конечно, ей у нас скучно. У нас тут нет даже кинотеатра или театра, никаких выставок. Из развлечений только ресторан в центре, и тот так себе.

Его слова никто не оценил. Все присутствующие только закатили глаза. Местные ни разу не выезжавшие из Пулнавата не мечтали о жизни в мегаполисе, полного суеты, денег и желчи. Им было хорошо в своем маленьком городке, напитанном романтикой, добротой и спокойствием. В чем-то они были правы.

- Короче, считаю, что за Григорьевича нужно отомстить ей. Нужно перестать здороваться. Она даже не извинилась за то, что сделала! – предложил один из мастеров, отбрасывая в сторону измазанные мазутом перчатки. – Она не Мельников, Серега распустил её. Если она жена Начальника, это еще не значит, что она имеет право тут втирать свои личные правила. Охамела сука, нужно поставить её на место. Мы тут ей пидары из Москвы.

- По-моему, это перебор. Григорьич тоже девку обидел, такое задвинул. Ну как бэ, личное шо ли. – мужчины активно спорили между собой, пытаясь придумать как наказать Елизавету Мельникову, которая была просто бельмом в глазу каждого. Она была не похожа на местных, и от того так непонятна и неприятна многим.

Елизавета Мельникова была невысокого роста, но очень статная. Всегда с идеальной осанкой и гордо вздернутым подбородком. Она не шла, а плыла по земле, круто выписывая восьмерку бедрами. Девушка всем своим видом возводила невидимые стены, чтобы её никто не трогал.

Сказать, что Мельникова была красивая, ничего не сказать. Она была кукольной блондинкой с нежными чертами лица. Девушка сводила с ума яркими красками своего личика: сладко - алыми губами, пронзительными голубыми глазами и персиковым румянцем на щеках. В ней было что-то демоническое. Она очаровывала легкостью и непринужденностью. Вроде бы ничего не делала, глазки никому не строила, а обвораживала всех и еще оставалась виноватой в этом.

Куколка. Барби.

Любой мужчина хотел бы её себе вне зависимости от возраста. 

Вот только было одно огромное НО. Девчонка никого не замечала, смотрела устало и холодно, как будто сквозь. Мужчины не интересовали её, они как будто ей были все отвратительны.

И это нравилось её мужу. Сергей Мельников очень ценил, что его красавица – жена, даже не держала в своей головке мысли о других мужчинах. Он был очень ревнивым и тщательно старался это скрывать. Ему не хотелось пугать свою ранимую, и без того встревоженную, жену.

Мужчины так вошли во вкус, что не услышали шагов за их спинами. Они с особой едкостью проходились по всем достоинствам и недостатком Елизаветы Мельниковой. Если бы хотя бы один из них был откровенен с собой, то признался бы, что все они были на стороне девушки в конфликте с Григорьевичем, но каждый из них был задет, что девушка им не по зубам. Она - высшая лига.