Внутри становится гадко и мерзко, внутренности покрываются невидимой грязью, от которой хочется отмыться побыстрее. 

Когда Алиса упала в обморок, я вызвал врача, профессора психиатрии из Стэнфорда. Мы с ним когда-то встречались по работе, он был хорошим мозгоправом и помог многим с армейскими травмами. 

Он осматривал Монишу долго, пытался ввести в гипноз, но ничего не получилось, расспрашивал о ее поведении, пытаясь понять, что с ней происходит. Мужчина был очень озабочен её состоянием.

- С виду она здорова, с головой всё в порядке. – произнес он в заключении задумчиво. – я бы не поверил ни единому вашему слову про то, что она ваша жена, если бы не знал Вас, Лука Ханзиевич. Это похоже только на одно…

Он почесал толстыми пальцами густую бороду, размышляя еще над теорией в своей голове.

- Я слышал, что в китайской армии проводили несколько лет назад опыты над солдатами. Чтобы они не знали усталости и страха, их воспоминания стирали и меняли на новые. Выбирали исключительно одиноких людей, их воспоминания меняли… вкладывали им что-то такое… ради чего стоило воевать. Люди превращались в роботов, в машины для убийств. 

Хмурюсь. Алису с Аленой возили в Китай. Возможно, профессор Кнорре не ошибается. 

- И как это можно исправить? Гипноз? Знакомство с прошлым? 

Кнорре хмурится, играет морщинками, пытаясь сообразить что-нибудь гениальное. 

- Если это то, о чем я думаю, и если я прав… то ничего не изменить. - Не сразу понимаю, о чем он говорит, и тогда он мне поясняет. – Понимаете, Лука Ханзиевич, в какой-то мере человеческий мозг напоминает компьютерный диск, который хранит всю информацию, накапливает опыт… так вот жесткий диск вашей жены жестко отформатировали, не оставляя ничего, и вместо старой информации записали на него совершенно новую. 

- На каждом диске можно восстановить скрытые или удаленные файлы. – тихо протестую, понимая куда клонит профессор Кнорре.

- Боюсь, Лука Ханзиевич, что если вы попробуете восставить файлы, Вы можете все сломать.  – мужчина потирает переносицу. – Есть шанс, что со временем она вспомнит что-нибудь, а может быть память вернется, ничего нельзя спрогнозировать. Но существует вероятность, что при напоминании прошлой жизни, так сказать, ее мозг может закоротить. Случится диссонанс, и она сойдет с ума.

- Хотите сказать, что Алиса может не вспомнить прошлое? – хотелось придушить профессора, затолкнуть сказанное обратно ему в глотку. Пусть хорошенько еще подумает. Безвыходных ситуаций не бывает. – И с этим мы ничего не должны делать?

Мужчина вздыхает и потирает переносицу.

- Давайте поделаем тесты. Проверим в каком состоянии её память, что лежит в голове. – более примирительно начал Кнорре. – Нужно действовать очень осторожно, ходим по тонкому льду. При этом, Ваша жена должна сама хотеть вести беседы и вспомнить. Если мы будем ее принуждать, она закроется и мы, опять же, навредим ей…

- Я все понял. – раздраженно бросил я, закуривая сигарету и злобно отбрасывая коробку в сторону. – Простите профессор, я на взводе и не могу адекватно реагировать на новости. Моя жена ни хера не помнит и боится меня, а дочь… черти где и тоже, судя по всему, не помнит своего имени.

Профессор кивал в такт моей речи. Сомневаюсь, что он до конца понимает моё состояние.

- Мне записать Вас на сеанс завтра? Мы можем провести несколько тестов и более точно разобраться в состоянии. 

- Записывайте. 

После того как Кнорре ушел, я выкурил несколько сигарет и выпил парочку стаканов виски, обдумывая услышанное. Ленив, словно злобный гений, придумал самую страшную шутку. Он отобрал самое дорогое, и лишил возможности быть рядом.