Озверевшие люди (если их только можно назвать людьми) унесли с собой все, что только смогли отрезать от тела покойника: пальцы на руках и ногах, уши, губы, гениталии, просто кусочки тела, в том числе вырезки из ягодиц и куски кожи с мясом…
После этого изуродованный труп протащили по всем парижским улицам. Он представлял собой окровавленное месиво, в котором трудно было различить останки человека.
Вид крови, видимо, действовал на горожан возбуждающе. Очевидцы свидетельствовали, что один из «сопровождавших» мужчин на глазах у беснующейся толпы опустил свою руку внутрь изуродованного тела, вынул ее окровавленную и, смакуя, облизал. Следом за ним другой изувер вырезал сердце, испек его на горящих углях и съел, полив соусом.
Наконец жалкие останки Кончино Кончини, бывшего маршала д’Анкра, любовника королевы, принесли на Новый мост. К тому времени тело уже представляло собой скелет, покрытый разодранными в клочья, окровавленными и грязными кусками мяса. На глазах у всех собравшихся это кровавое месиво торжественно сожгли. Над телом даже не была прочитана молитва…
Такой цинизм и дикое варварство поражают воображение. Казалось бы, люди, вступившие в цивилизованный мир, не должны так себя вести, но, когда дело заходит о мести, о гуманизме забывают. Видимо, это как раз такой случай.
Королева, узнав о суровой казни своего любовника, пришла в неописуемый ужас. Когда у нее спросили, как сообщить о гибели Кончини его законной супруге, королева не сумела посоветовать ничего дельного.
Мария Медичи опасалась за свою собственную жизнь, она не желала повторить «торжественного шествия» Кончини. Народное возмущение не затронуло королеву лишь по той причине, что она была правящей особой, и расправа над ней могла стать причиной многочисленных арестов. Надругательство же над королевским фаворитом прошло для народа безнаказанно.
Впрочем, Людовик тоже опасался за жизнь Марии Медичи. Несмотря ни на что, он оставался ее сыном. Мария была изолирована от внешнего мира в своих покоях, ее отдалили не только от государственных дел, но и от участия в дворцовых празднествах и церемониалах. Все попытки королевы-матери добиться свидания с сыном оказывались безрезультатными. На все ее письменные и устные просьбы о встрече Людовик отвечал однообразно: «Я очень занят».
Желая хоть как-то оправдать себя в глазах сына и спасти собственную репутацию, Мария неоднократно повторяла, что, если бы Людовик посвятил ее в свои планы, касающиеся Кончини, она сама бы привела любовника к коронованному юноше. Но, разумеется, подобные признания уже ничем не могли помочь свергнутой королеве-матери.
Судьба Элеоноры Галиган, законной супруги Кончини, оказалась не менее печальной, чем судьба ее мужа. Безо всякого предупреждения женщина была арестована. Людовик мечтал отомстить не только Кончино, но и Элеоноре, помогавшей мужу в осуществлении его коварных планов.
Примечательно, что обвинение было предъявлено бывшей фаворитке лишь через несколько дней после ареста. Поскольку ее свадебный контракт предусматривал раздельное владение имуществом, судьям пришлось изрядно потрудиться, чтобы отобрать в государственную казну особняки и имения Галиган.
Элеонору обвинили в участии в заговоре, приведшем к убийству отца Людовика XIII Генриха IV, но основное внимание было акцентировано на колдовстве.
Женщина, болевшая какой-то загадочной болезнью, пыталась излечиться при помощи различных магических средств, кроме того, она умела предсказывать будущее по внутренностям животных. Это и послужило основанием для предъявления обвинения.