– Да не ворчи ты, старый, заплачу, заплачу, вот первый урожай снимем, так сразу… – оправдался Егор.

– Езжай лучше к Сидоровичу, его проси. У него живая сила, лошадиная. Тяжеловоз все-таки кобылка-то, да телега самая большая на хуторе.

– И то идея! – радостно произнес Егор. Завел свой старенький «Козел» (ГАЗ-69), да развернул в сторону хаты Сидоровича.

Председатель подъехал к дому Сидоровича. В огороде копалась Ефросинья.

– Хозяйка, где твой муженек-то? Позарез нужен!

– Да, вон, подойди к новому гаражу, опять заперся, свой аппарат до ума доводит, до сих пор на Прошку ворчит, к гаражу за взрыв близко не подпускает.

Егор подошел к гаражу Сидоровича.

– Эй, Самоделкин, нужен ты позарез и кобыла твоя.

– Отстаньте все! Кобылу бери, меня не трожь, я – на пенсии! Прошку проси, виновен он предо мной.

– Таки сын твой в поле, на пахоте. А мне дизтоплива не хватает, а у тебя телега подойдет, да кобыла, похлеще грузовика пройдет.

Тут из окна Сидоровича дочка, Верка, выглянула.

– Дядя Егор, а давайте я сейчас за своим Вовчиком смотаюсь, он и кобылу запряжет, да и в Мухань съездит, он все равно до первого урожая дома, а тут, работка подвернется, а?

– Головастая у вас девчонка растет, – обратился он к Ефросинье.

– Ну, я побежала?

– Да, давно бы уже собралась, – с иронией сказала мать Верки.

Егор спокойно уехал объезжать поля. Верка уже привела своего ухажера, и они впрягали вместе в телегу кобылу.

– Вов, а Вов, я тебя одного через лес-то не отпущу. Наслышан небось-то о Трошке, да и брат Прошка с Захарычем понарассказывали. Там Лешак в болото всех заманивает. Я боюсь за тебя, а так мне спокойнее будет.

– Вер, а сама-то не трусишь?

– Не а, – высунула язык и покривлялась немного перед ним.

Мать собрала в дорогу по мелочи, что перекусить, и они отправились в дорогу.

Через какое-то время они начали проезжать те места, о которых рассказывал Прошка. Внезапно, еле слышно, послышался хриплый, поющий голос:

Здесь лапы у елей дрожат на весу,

Здесь птицы щебечут тревожно.

Живешь в заколдованном диком лесу,

Откуда уйти невозможно.

– Вовка, я ща описаюсь, – встревожено прошептала Верка.

– Да, небось, Прошка тут магнитофон потерял, а какой-нибудь зверек наступил на кнопку.

Но песня звучала все громче и громче:

Твой мир колдунами на тысячи лет

Укрыт от меня и от света.

И думаешь ты, что прекраснее нет,

Чем лес заколдованный этот.

Да ладно бы впереди, так слева кто-то приближался к телеге.

– Вовка, я придумала план, как не бояться.

– Ну, и?

А, вот какой план, я опишу во второй части. Продолжение следует.

Вера и Вовка перешептывались в телеге. Песня слева уже перебивала слышимость скрипа колес. В метрах десяти послышался треск сушняка. Кобыла чуть вздрогнула, заржала, да, и встала, как вкопанная. А песню кто-то слева продолжал петь:

В какой день недели, в котором часу

Ты выйдешь ко мне осторожно?

Когда я тебя на руках унесу

Туда, где найти невозможно?

Верка шепнула план от страха.

– А давай экстримсоитие сотворим, говорят, что это круче, чем в постели одним заниматься, может, и нечисть отпугнем, а?

– А, была, не была, – согласился Вовка.

Они быстро начали раздеваться. Ну, и, понеслось. Охи-вздохи, описывать не обязан – это не эротическая книга.

Дальше треск в кустах, и:

Украду, если кража тебе по душе, —

Зря ли я столько сил разбазарил?

– Хм, тьфу! Только зря у сестры песню учил. И сюда разврат добрался. Скоро некого вообще пугать-то будет. Цивилизация, понимаешь. Ой, пойду я к сестренке наверно обратно. Скукотища. Блин, не то, что всякую дичь лесную не уважают, да и про нас забыли. Детям перестали сказки рассказывать на ночь что ли? В Сибирь, только в Сибирь, может там, найду староверов, или родноверов отделенных от мира, да и заживу прекрасно, они хоть мне дары преподносить будут.