Блестящая процессия, сопровождаемая охраной и состоявшая из самых заметных фигур царства, пышная и торжественная, продолжала свое движение. Обычно Тигран взывал к Ваагну как к богу отваги и войны, но сегодня он думал о происках драконов-вишапов, победить которых, согласно легендам, можно было только огнем или молнией.

Справа от царя и верховного жреца шествовал Меружан, а слева его помощник, начальник охраны дворца Нубар, оба мужественные полководцы и самые приближенные к царю люди, исполняющие в мирное время функции охраны государя.

– Нубар, – сказал Меружан, – смотри внимательно в сторону площади: там собралось слишком много народу.

Процессия вошла на главную площадь Тигранакерта. Вдруг лицо Тиграна помрачнело. Он смотрел на человека в толпе. Меружан повернул голову и увидел, как сверкнувший на солнце предмет полетел в их сторону. Воин успел лишь закрыть собой царя – в спину Меружана вонзился нож. Почувствовав невыносимую боль, он начал опускаться на шею лошади, его взгляд устремился на Нубара, взывая позаботиться о царе. Нубар выхватил из‑за спины лук, натянул тетиву и выпустил стрелу как раз в тот момент, когда злоумышленник приготовился метнуть второй нож. Стрела вонзилась ему в плечо, бросок не удался, нож выпал из руки убийцы. Выдернув стрелу из плеча и закрывая ладонью рану, он пытался бежать, но дворцовая стража настигла прежде, чем успел скрыться в узких улочках города.

На площади началась паника, поднялись невообразимые шум и переполох. Охрана окружила царя, процессия остановилась, стройная колонна царедворцев разрушилась, все смешалось. Подоспевший лекарь приказал нож из спины Меружана не вытаскивать и немедленно доставить его в ятрейю – хорошо оснащенную клинику при дворце. О дальнейшем шествии в храм не было и речи.

Операция прошла успешно, нож из тела Меружана извлекли, рану прижгли и зашили, наложили повязку. Армянскому врачу Егии ассистировал греческий врач Архагат. Меружан лежал на кушетке на спине, перевязанный полотняными бинтами, и спал.

Егия смеялся:

– Дорогой Архагат, у нас не применяют метод «общего обезболивания», который ты предложил – нанести больному тяжелым предметом удар по голове. Мы давно используем для усыпления больного болеутоляющие растительные средства. Меружан заснул, но скоро придет в себя.

– Мне известно, дорогой Егия, что искусство врачевания в Армении на очень высоком уровне.

В Греции медицина и врачевание – древнейшие занятие. Асклепий, бог врачевания, был рожден смертным, но за высочайшее врачебное искусство получил от богов бессмертие. В Армении свободному развитию анатомии и хирургии способствовало отсутствие запретов со стороны царя и жречества на анатомические исследования. Егия, например, успешно лечил открытые и закрытые переломы. Кровотечение он останавливал, прикладывая к ране прополис. Лечебное применение меда и рецепты с продуктами пчеловодства использовались давно. А вот, накладывая повязку на рану, Егия обмазал ее «армянской глиной», которую доставляли с озера Ван. Она резко ускоряла заживление ран.

– Я слышал, что лекарственные растения Армении отличаются особыми свойствами, – поинтересовался Архагат.

– Это так. Целебные армянские травы знают во всем мире. Я, например, получил свое образование под руководством опытных врачей – армян, ассирийцев, персов и сирийцев, и все они применяли ценные растения с гор Армении.

– Гуляя по саду, что у дворца, обратил внимание, что ты выращиваешь лекарственные растения…

Но тут разговор двух эскулапов прервал царь, который в сопровождении Кухбаци и Нубара пришел в покои лекаря проведать Меружана: