Удар был усилен магией. Искен покачнулся и едва устоял на ногах.

— За что?! — совершенно искренне изумился этот придурок, потирая алеющую щеку.

— А то ты не понимаешь! Ты весь вечер хамишь и нарываешься. Что старший, что младший Ардай могли раздавить тебя, как букашку, — я сжала пальцы в кулак и потрясла им перед его носом. — За что боги даровали мне такого дурного брата?

— Да что я сказал? — пробубнил тот, но без особого энтузиазма. Понимал, гад, что виноват. — И вообще, эта стерва зеленоволосая начала первой.

— Ни за что не поверю.

— Мирай, слушай, — Искен схватил меня за запястье и, оглядевшись, взволнованно зашептал: — С Эйро Ардаем что-то не так. И об этом должен узнать господин Сандо.

В голове что-то полыхнуло. Я схватила его за грудки и привстала на цыпочки. Когда-то я возвышалась над ним, а теперь приходилось задирать голову — младший давно меня перерос.

— Не вмешивайся. Это не наша игра. Если кто-то из вас посмеет что-то передать Сандо — убью, — прошипела я ему в лицо.

В глазах Искена мелькнул настоящий испуг. Брат много раз видел меня в гневе, но раньше никогда так не пугался.

— Что с тобой случилось, Мирай? — а потом сказал еле слышно, так, что я прочла скорее по губам: — За кого ты?

И, отцепив мои пальцы, ушел. Только напоследок бросил растерянный взгляд. А я несколько мгновений стояла, не понимая, что на меня нашло.

Топнув ногой, я вернулась туда, где оставила остальных, но мои земляки уже исчезли.

— Вы долго собираетесь здесь стоять? — со скучающим видом поинтересовался Гром.

— Не знала, что вам выпала честь сопровождать меня до покоев, — ответила ему и тут же прикусила язык.

Хватит с него моего болтливого братца, если и я начну его дразнить — точно жди беды.

То ли Гром слишком устал за сегодня, то ли пропустил мои слова мимо ушей. Молча развернулся и стал удаляться по выложенной галькой дорожке.

Почему именно он? Почему ко мне не приставили хотя бы одного охранника?

Может, Гром хочет лично проследить, чтобы я ничего не натворила?

Или я себя накручиваю, и нам просто по пути?

— Прошу прощения за своего брата. Искен не желал ничего плохого, — заговорила я, поравнявшись с мужчиной.

— Именно поэтому вы его побили.

Я в смущении прикусила губу.

— Совсем немножко. Так, по-сестрински.

Гром усмехнулся.

— Стихия накладывает отпечаток на темперамент, но куда большую роль играет воспитание и самоконтроль. У вашего брата нет ни того, ни другого.

— Мне обидно слышать ваши слова.

— Я привык говорить то, что думаю, — отрезал Гром.

— Поэтому дипломат из вас плохой.

— Как и из вас.

Мы замолчали. Я не знала, о чем с ним говорить. Покоя не давали слова Искена: «За кого ты?»

Почему он так сказал?

Тем временем мы ступили на узкий арочный мостик без перил, который нависал над небольшим озерцом. В звездном свете было заметно, как блестит чешуя резвящихся у дна рыб.

— Мы идем не через главный вход?

— Зайдем с террасы. Так ближе, — коротко объяснил Гром.

И мы снова замолчали.

Внутри зудело и не давало покоя странное чувство. Темнота, ароматы цветов и трепещущие на ветру травы только усугубляли его. Это было что-то, похожее на тревогу, неловкость, но не совсем. Я не находила себе места рядом с этим человеком.

— Можно вопрос, господин Эйдан?

Было непривычно называть его по имени, но не могу же я обращаться к нему «Гром» или «Эй». За такое можно впасть в еще большую немилость.

— Слушаю.

— Мне будет позволено гулять без присмотра? Тренироваться?

— Мой брат ясно сказал, что вы здесь не пленники.

— Да, — я кивнула. — Но он не вы.

Гром бросил на меня нечитаемый взгляд.

— Вы можете тренироваться и гулять, госпожа Мирай. В пределах разумного. Вам покажут полигоны для тренировок и расскажут правила, но это будет уже не сегодня.