– Мэгги. – Барри пожал плечами. – С ней ничего не вышло.

– Как и с той, что была до нее. Не помню ее имени.

– Слушай, я никак не могу понять, что именно ищу в женщине, понимаешь? Да я уже вообще не помню, как это – быть холостым. Черт, мне и в голову не приходило, что вокруг столько свободных девчонок.

– Женщин.

Барри вздохнул:

– Да, верно. Элис всегда вбивала это мне в голову. В наши времена следует говорить «женщин».

Затормозив на красный свет, Джейн повернулась к напарнику:

– И часто вы теперь разговариваете с Элис?

– А о чем нам разговаривать?

– Может, о десяти годах брака?

Он посмотрел в окно, но, похоже, ничего там не увидел.

– Больше говорить не о чем. У нее другая жизнь.

А у Фроста – прежняя, решила Джейн. Его жена Элис уехала из дома восемь месяцев назад. И с тех пор Джейн вынуждена слушать истории об исступленных, но безрадостных похождениях Фроста. Среди его женщин была пышногрудая блондинка, сообщившая Барри, что не носит нижнего белья. До ужаса спортивная библиотекарша с замусоленной «Камасутрой». Моложавая квакерша, напоившая его до полусмерти. В рассказах Фроста сквозили изумление и недоумение, но чаще всего в глазах напарника Джейн замечала грусть. Барри никак нельзя было назвать плохой кандидатурой. Он был строен, спортивен и по-хорошему привлекателен, так что должен был знакомиться куда легче, чем это у него получалось.

«Однако он все еще скучает по Элис», – поняла Джейн.

Они свернули на Бич-стрит, направляясь в самый центр Китайского квартала, и чуть было не ослепли от проблесковых маячков, мигавших на крыше патрульной машины Бостонского УП. Джейн затормозила позади автомобиля, и напарники вышли на улицу, в промозглую весеннюю ночь. Несмотря на поздний час, на тротуаре собралось несколько зевак. Джейн уловила бормотание на английском и китайском языках. Без сомнения, люди задавали извечный вопрос: «Кто-нибудь знает, что происходит?»

Пройдя по Напп-стрит, Джейн и Фрост нырнули под ленту полицейского оцепления и оказались рядом с охранявшим территорию патрульным.

– Детективы Риццоли и Фрост, отдел убийств, – объявила Джейн.

Полицейский был немногословен.

– Вам туда, – произнес он, указывая чуть дальше, на мусорный контейнер, возле которого стоял еще один охранник.

Когда Риццоли и Фрост подошли поближе, Джейн поняла: полицейский охраняет не контейнер, а то, что лежит на мостовой. Она остановилась, неотрывно глядя на отрубленную кисть правой руки.

– Ничего себе! – пробормотал Фрост.

– Я сказал то же самое, – рассмеялся полицейский.

– Кто ее обнаружил?

– Народ, который пришел на экскурсию «Привидения Чайна-тауна». Какой-то ребенок из группы поднял ее по дороге, решив, что она ненастоящая. Но рука была настолько свежей, что с нее все еще капала кровь. Как только мальчишка понял, что она настоящая, он сразу же бросил ее вот здесь. Похоже, такого на экскурсии никто не ожидал.

– А где теперь все эти туристы?

– Они, конечно, психанули. И потребовали разрешения вернуться в свои гостиницы, но у меня есть их имена и контактная информация. Экскурсовод – какой-то здешний китайский паренек – сказал, что с радостью поговорит с вами в любое удобное время. Кроме руки, никто ничего не видел. Они позвонили по девять-один-один, а диспетчер решила, что ее разыгрывают. Мы тоже не сразу приехали – пришлось задержаться в Чарлзтауне, чтобы разобраться с тамошним хулиганьем.

Джейн опустилась на корточки и осветила руку фонариком. Конечность ампутировали на удивление аккуратно – срез покрылся корочкой засохшей крови. Похоже, рука была женской, с бледными узкими пальцами и поразительно изящным маникюром. Колец на ней не было, часов – тоже.