Гришка осмотрел себя со всех сторон, как бы прикидывая, куда и какие защитные средства ему надеть.

– Одни слабее, другие сильнее, – не останавливаясь говорил Лев. – Но слабость имеет свою силу – силу слабости. Добро и зло – две стороны одной медали, и одно без другого не существует, – он замолчал и углубился в свои мысли. Ему нужно было придумать довод поубедительней.

Гришка не мешал ему. Он был занят размещением полученной информации в своей голове. Но вдруг Казимирович поднял голову и заговорил с новыми силами.

– Недавно произошел случай, подводящий итог нашей беседе. Человек, сбросивший кандальные узы, на следующий день должен был привезти из соседнего селения гостинцы. На исходе неделя, вторая, третья, а его все нет и нет. Он был не тем, кто говорит и не делает. Он был человеком слова. Появился он через месяц. Заходим на рабочий объект, а он нас ждет в бытовке. В первую очередь задали вопрос: «Ты куда пропал?». Он отвечает и рассказывает, что с ним случилось: «В больнице был. Автобус уходил во второй половине дня, и я поспешил на автостанцию приобрести билет. На вокзале ко мне подошли молодые ребята и спросили денег. Я попытался объяснить, дескать, откуда у меня деньги? Полчаса как на воле. Один из них глянул на меня с презрением и с упреком говорит: «А ты че, козел, в лагере не работал, что ли?» Я был в шоке, но ответить не успел. Резкий удар в голову свалил меня на землю, после они пинали меня ногами. Очнулся я в больнице, где провел месяц. Но суть не в этом. Автобус, на который я не успел, съехал в кювет. Живых не осталось».

Казимирович замолчал, поднялся, прошел туда-сюда, посмотрел на Гришку.

– Так вот, юноша, – сказал он многозначительно, – это один пример добра и зла, когда они мило улыбаются друг другу. Но таких примеров тысячи, и не известно, как бы сложились судьбы людей, не окажись они здесь.

– Хочешь жить зигзагами, значит, двигайся прямо, – давал Лев Гришке последние наставления. После обмена мужскими рукопожатиями их судьбы разошлись.

От летних ароматов и пения птиц закружилась голова. Душа понеслась вперед, а ноги перестали касаться земли. Замкнутая система многому научила Гришку. Он заметно вырос интеллектуально, изучил основные элементы каратэ и до совершенства отработал некоторые приемы самбо, свободно садился на шпагат, ходил на руках. Единственное, чего он не смог сделать, так это усмирить душу. Она по прежнему была неугомонна и нетерпелива. Ему хотелось поехать на Дальний Север. Зачем? Он и сам не понимал, но чувствовал в себе неудержимое желание. Истории о нем породили мечту, а ветра унесли туда мысли.

Пассажирский скоростной теплоход «Зоря» воткнулся носом в гравийную насыпь, и Гриня Рубахин ступил ногами на берег родного Остров-града. За четыре года отсутствия Гришки здесь ничего не изменилось. Все та же паромная переправа, ведущая на другую сторону города. Рейд так же заполнен кораблями, стоящими на якорях. По краям улиц все те же ветхие двух этажки, так называемые бараки. Но прогресс Гриню волновал меньше всего. Окрыленный свободой, он спешил домой, к семье. Родители последние годы не ходили в навигацию, трудились на берегу.

– Сынок! – заключила мать Гриню в свои объятия.

– Здравствуй, Гриня, – отец пожал руку и обнял по-мужски.

Дома Гриню встретили тепло. Вечером нагрянули друзья. Покинуть домашние стены не удавалось два дня. Гости приходили и приходили. Мать суетилась у плиты.

– Настрадался, наголодался сынок, – заботливо говорила она. А ему только в колонии грезились домашние пирожки, сейчас же аппетита не было.