– Женат?
– Да.
– Давно?
– Два года.
– Дети есть?
– Нет пока.
– Жену любишь?
– Да.
– Часто?
– Всегда.
– Я в другом смысле…
– Татьяна! – это уже Влад.
– Кричит, стонет?
– Татьяна, прекрати, – это снова Влад.
– Заткнись, любимый. Я же должна знать, с кем работаю бок о бок.
– Мы с мамой живём. Тихонько спим, – перехожу я на шёпот.
– Еврейская мама – это хорошо, но спать надо с женой. Мы вам поможем. Правда, дорогой? – она хитро смотрит на Влада. Тот берёт сигареты и приглашает Вилена покурить.
Супруги Воробьёвы худые и стройные. Чёрные прямые волосы Влада, острый нос, тонкие губы, лаковые туфли и дорогой брючный ремень делают его похожим на голливудских гангстеров и мафиози. Танины вьющиеся волосы окрашены под тёмную бронзу. Брюки и тонкий свитер подчёркивают узкие бёдра, осиную талию и крохотную грудь. На узком лице крупные нос, рот и чёрные, чуть навыкате глаза. Когда Влад вышел, она полезла в сумку и вынула незаметно для остальных толстый журнал.
– Владу не говори и никому не показывай. Читай как хочешь, но из здания не выноси. Можешь в туалете посмотреть, но без продолжения, пожалуйста, – она загадочно рассмеялась.
– Что это? – я взял из её рук номер журнала «Новый мир». – Зачем это мне?
– Тихо, юноша. Там внутри есть кое-что. Потом откроешь, – Татьяна огляделась проверить, не видит ли кто процесс передачи.
Я ослушался странного совета и, положив журнал в портфель, привёз домой. Когда все уснули, вспомнил про туалет и пошёл смотреть таинственную корреспонденцию. Внутри официального издания лежал «самиздат». Около четырёх десятков страниц, напечатанных на пишущей машинке и соединённых канцелярской скрепкой. Это был эротический роман с такими деталями и подробностями, которые до того дня я никогда не читал. Нехитрая история происходила где-то в Швеции, и все персонажи были настроены только на одно действие, независимо от их возраста, пола и семейных отношений. Скажу честно, проняло очень сильно. Спрятав это чтиво назад в портфель, пошёл и разбудил среди ночи жену. Она не возражала.
Глава 4
Снова сволочь будильник. Туалет, зубная щётка, паста закончилась, мыло, полотенце. Чай, бутерброд, овсяная каша. Носки, брюки, рубашка, ботинки, плащ. Деньги, проездной. Лестница, двор, улица, остановка. Автобус, давка, руки, груди, бёдра, запах. Электричка, давка, тамбур, ноги, плечи, сумки, запах. Троллейбус, давка, локти, спины, груди, колени, запах. Улица, спешка, лифт, отдел, кульман.
– Ну как? – спросила Татьяна, когда я, дождавшись момента, вернул ей журнал. При этом она продолжала чертить какую-то шестерёнку и жевать редкую по тем временам резинку с ароматом спелой клубники.
– Нормально, – ответил я. А что надо было ей говорить?
– Для тебя такое нормально? Не возбуждает? – она закатила глаза. – Ещё есть что почитать. Принести?
– Нет. Не надо пока. Я другие книги люблю читать, только времени не хватает. А в электричке не присесть, давка. Нравится, чтоб развитие сюжета было, про интересных людей, про любовь…
– Так а тут всё про любовь интересных людей. Она малолетка, отец – хозяин притона, дружок – спортсмен и наркоман, прислуга всю жизнь на панели работала и вот в хороший дом устроилась в преклонном возрасте, делится с молодыми опытом.
– Да какая это любовь. Непрерывно спариваются как кролики с утра до вечера, а потом с вечера до утра. Ничем другим не занимаются. А этой Сэльме так вообще тринадцать лет, а она туда же. А где школа?..
– А где комсомол, ещё скажи. Джульетта – та тоже в свои тринадцать такое вытворяла и стала мировой знаменитостью…
– Джульетта только пару раз Ромео поцеловала и умерла девственницей…