– Алло, слушаю.

Донельзя противный, скрипучий как немазаное колесо, бесполый голос спросил:

– Добрый день… скрип – скрип… мне нужен… скрип-скрип… Николай… скрип… Васильевич… скрип… Гоголь… скрип.

Николай Васильевич хотел в ответ тоже проскрипеть что-нибудь значительное, но удержался и ограничился ответом:

– Да, я Вас слушаю.

Телефонная трубка вновь заскрипела:

– Скрип… Вас… скрип… беспокоят из инюрколлегии…

На слоге «юр» бесполый голос отчаянно скрипнул, почти взвизгнул. Сил произнести слог «гия» почти не оставалось, и фразу голос окончил умирающим шёпотом. После чего трубка загадочно замолчала.

Николай Васильевич оторвал трубку от уха и рассеянно недоумённо уставился на неё, словно пытался разглядеть внутри, странного телефонного скрипуна. Так, ничего не поняв и не увидев, Николай Васильевич хотел уложить трубку на своё законное ложе, как из неё раздался мощный глубокий баритон:

– С Вами разговаривал Ван Юргенсон, старший юрист адвокатской конторы «Юнгерс – и сыновья» из Уругвая.

– Вечная ему память – прервал Николай Васильевич говорившего.

– Кому? – удивился баритон из трубки.

– Юргенсу, вестимо. Надеюсь, сыновья живы?

– Живы, слава богу. А вот Ван Юргенс…

– Понимаю. Сочувствую. Пусть земля будет ему пухом! Что он хотел спросить у меня перед смертью? – ерничал Николай Васильевич.

Баритон, продолжил:

– … не может с Вами больше разговаривать. Не по причине скоропостижной кончины, а в связи с жесточайшей ангиной. Ему очень тяжело говорить и поэтому он попросил меня вести с вами дальнейшие переговоры. Меня зовут Аристарх Иванович Ольшанский.

– Очень приятно познакомиться. Николай Васильевич Гоголь. Уверяю Вас, за последние сорок лет я ни коим образом не обижал страну Уругвай. Не брал у неё в долг, не торговал с нею ни нефтью, ни пенькою. Об адвокатской конторе «Юргенс и сыновья» впервые услышал от Вас минуту назад. Ни самого Юргенса, тем более его сыновей никогда не видел ни в натуре, ни во сне. Высматривать их лица в адвокатском сообществе где-то там, в Уругвае не собираюсь! В лохотроне и прочих разводиловках не участвую принципиально. Мне бабушка ещё в детстве запретила играть на деньги. До свидания!

Закончив свою отповедь, Николай Васильевич с треском пригвоздил телефонную трубку к аппарату.

– Черт те, что творится в этой стране! – возмущённо воскликнул товарищ Гоголь – Базы данных доступны любому, кто хочет сколотить капитал из воздуха…

Он хотел углубить и развернуть этот тезис, но новый телефонный звонок заставил оставить в покое тезис и о «блуждающих» и «общедоступных» базах данных на граждан России. Он поспешно схватил трубку

«Ну, сволочи!» – подумал Николай Васильевич, – «Сейчас я вам в цветах и красках расскажу, кто вы есть!»

Благо неиспользованного матерного материала хватило бы ещё на три конторы «Юргенс и сыновья» и досталось бы ещё всему мужскому населению страны Уругвай в возрасте от 18 до50 лет.

В предвкушении удовольствия с его языка уже почти стартовала первая убойная комбинация трёх матюгов, но он нарвался на знакомый голос Татьяны Алексеевны – заведующей секретариатом городской мэрии:

– Николай Васильевич, здравствуйте, – деловито, как пишущая машинка застрекотала она – звонил Максимов из УВД области. Вас разыскивают представители инюрколлегии. Повод для розыска открывать отказались. Сослались на строгую конфидициальность. Запишите телефон 8 (045)…

Номер телефона Николай Васильевич записать, естественно, не успел, а запомнить мешали последствия недавнего отравления мозгов алкоголем. Отдельные, особо вредные и въедливые алкоголята ещё не выветрились и блокировали намертво аксоны памяти.