Сейчас, вспоминая свои прошлые страхи, я завидовала самой себе.… Я уже давно ничего не боялась.

Легко бояться выдуманных чудовищ, когда от настоящих монстров, скрытых под личиной обычных людей, тебя защищает отец, не давая заботам и тяготам бедной жизни лечь на твои плечи. А мама заботливой рукой поправляет одеяло, гладя по голове и отгоняя чудищ из кошмаров.

Легко бояться, когда у тебя есть поддержка и опора….

И когда-то я могла позволить себе эти страхи, вглядываясь в ночную темноту через окно дома и придумывая тех, кто прячется во мраке. Когда-то….

А потом мы с Ютой остались одни. И я поняла, что люди порой гораздо страшнее любых придуманных чудищ.

Я выросла на этих улицах, и они давно стали частью меня… со всей их неприглядностью и грязью… И даже темные закоулки уже давно не вызывали мурашек по спине и чувства, что за тобой следят. Я хорошо знала, что это не выдуманные страхи и не придуманное чувство. За тобой и впрямь следили и смотрели. Смотрели те, кто прятался тут, в темноте. Они мечтали залезть в той карман, сорвать с шеи цепочку, снять с пальца кольцо, а может, и забрать у тебя жизнь. И это были совсем не чудовища… Это были монстры: разбойники, грабители, да и просто лихие парни, одуревшие от чувства собственной безнаказанности и вседозволенности. Но последним быстро обламывали выросшие за спиной крылья и ставили на колени. А многих и вообще отправляли в плаванье по реке. Правда, чаще всего на дно. Все же тут, в темноте улиц и вонючих закоулках, тоже были свои негласные правила. И беспредел никто не поощрял.

Но все это, когда-то пугавшее меня до одури, давно стало частью моей жизни. Я не боялась этих улиц. А уж идя рядом с Ниром и вовсе не о чем было переживать. Разве что настырный холод так и пытался забрать под одежду, да неприятная морось заставляла морщиться.

Я вздохнула, плотнее запахивая куртку. Нога угодила в лужу и старый ботинок зачерпнул воды. Носок тут же стал сырым, и я выругалась про себя, кляня и погоду и собственную жадность. Давно пора было купить себе новую пару осенних ботинок. Но, как всегда, я не была уверена, что получится заработать достаточно денег и на жизнь , и чтобы было чем оплатить работу лекаря для сестры. Да и тёплые добротные вещи в первую очередь нужны были Юте.

Я ещё раз выругалась, снова угодив в лужу и надеясь , что несмотря на сырую обувь и мокрые ноги не заболею.

Ещё издалека я увидела яркую вывеску «Тарихи». У входа в таверну стоял Кир. Видимо сегодня была его смена и он работал в роли вышибалы. Хотя желающих побуянить в таверне Брома и так не было. Но охрана в виде здорового парня внушала уважение. Да и по статусу было положено, чтобы то место, где сидит глава, было под охраной.

Я поздоровалась со здоровяком, а он, как всегда, подмигнул мне. Нир же ограничился коротким кивком. А после мы вошли внутрь, где витал знакомый и ставший за все годы родным запах жареных ребрышек , крепленого вина и табачного дыма.
Лестница на второй этаж скрывалась за неприметным углом. Там нас встретили Ромас и Сорджер. Они были личными охранниками Брома, и всегда, и везде ходили с ним. Ребята пропустили нас не обыскивая, и мы спокойно поднялись в кабинете главы.

Нир сел в кресло, а я осталась стоять, ожидая, что Бром озвучит мне то, зачем меня и позвал.

— Ли,— начал он,— один из людей Войта,— при имени нашего бургомистра Бром поморщился,— обидел кое-какого человека, соблазнив его жену и наставив тому рога . И вот теперь тот самый муж хочет справедливости. Поэтому он обратился ко мне за помощью, неплохо заплатив за это,— на стол лёг мешочек с золотыми монетами.— Половина будет твоя.