Там частью разместились мои десятники, а во дворе в шатрах – воины. Так что, пожелай меня здесь взять силой, будет много крови, и не только русской. Однако, гостиный двор был лишь рабочим местом, я планировал всегда возвращаться в тот дом, что был предоставлен русской делегации для проживания.

И все же Никифор выпил, чем не восхитил меня, нет, но я всегда уважал врагов, способных на поступки. Чем сильнее твои враги, тем сильнее ты сам, а будешь слабым, тебя просто прибьют, как комара.

– Ну? Вкусен ли мед, гость мой? – с издевкой в голосе, спросил я.

– Вкусен, воевода! – сказал Никифор с задумчивым видом.

Он прислушивался к своему организму, наверное, хотел понять, начались ли какие неотвратимые последствия приема яда.

– Ха! Ха! Ха! – рассмеялся Арсак, хлопая в ладоши.

Что ж состоялся спектакль, имеются и благодарные зрители, окунувшие меня, главного актера представления, в овации, так что пора и занавес подавать.

– Пейте! Или не пейте! Не важно, но мед не отравлен, конечно же. Я не столь безумен, чтобы убивать вас ЗДЕСЬ, – на последнем слове я сделал акцент и пристально посмотрел на Никифора.

Нобилиссим тяжело дышал, не от отравы, от пережитого. Видимо, переступил через себя, поверил, что ему подают яд и все равно выпил. Даже интересно стало, чего же от меня такого хотят эти люди, что готовы умереть за свои идеалы.

– В дом, – без особой любезности, включая тон делового человека, сказал я и указал рукой направление.

Внутри гостиного двора, собственно, в трактире, как я называл это питейное заведение, были только мои воины. Хозяев выпроводили. Важно, чтобы ничего из того, что здесь будет произнесено, не покинуло здания. Уверен, что интерес к моим встречам будет, если в империи не совсем все беспечно. Но, одно дело знать, что встреча состоялась, другое – услышать, о чем на ней говорилось.

Из разговора с Варисом-Андроником, моим сопровождающим и по совместительству представителем партии «синих», я приблизительно понял, о чем будет идти речь. Мало того, я даже составил некоторое свое отношение к происходящему и к тому, что может произойти с моим участием.

– Ешьте! Ничего не отравлено, я чту законы гостеприимства, – сказал я и сам присел во главе стола.

Я хозяин, ко мне пришли, а не я бегаю по встречам, а еще я могу считать себя равным своим гостям или даже выше их по статусу. Так что чуточку, но я возвышался над столом. И дело не столько в моих габаритах, ставших уже поистине громадными, а в том, что стул, на котором я восседал, был с чуть удлиненными ножками, специально искали.

Сперва аккуратно, а после уже не стесняясь, гости стали набивать себе животы. Этикет? Правила поведения за столом? Нет, не слышали.

На столе уже стояло сразу же шесть разных блюд, в том числе из Руси-матушки. Например, имелась квашенная капуста и штук двадцать соленых огурцов. Кроме солений, на самом деле, было что употребить и посерьезнее. Для меня сало, подкопченное, с травками и чесноком – произведение искусства. Еще икра была, и красная, и черная, копченая рыба, вполне сносные лепешки, хотя в Константинополе и лучше можно купить. Муку из дома я также вез. Ну, и гречневая каша, переперченная, в знак благосостояния и богатства.

Я не хотел так уж сильно удивлять гостей едой. Они даже не оценили по достоинству жареных кур, которые, между прочим, мариновались в сделанном мной майонезе. Было важно, чтобы меня воспринимали, как человека с понятиями, не варвара, а тем, кто все правильно сделает, привычно для «цивилизационного» человека. По крайней мере, если византийцы поймут, что я не наивный русский парень, мы быстрее перейдем к сути разговора, а не будем пляски с бубном отплясывать, окручивая друг друга витиеватыми фразами и намеками.