Старый куратор одобрительно похлопал ладонью по плечу юноши. Потом указательным пальцем надавил за ухом завлаба.

Тот вздрогнул, медленно закрыл глаза и застыл солдатиком. Замерло дыхание парня, его сердце прекратило стук, кровь остановила свой бег по жилам.

Лаборанты зависли, соображая, что произошло. Но вот кто-то огорчённо скривился, раздались чертыхания, тяжёлые вздохи. Сотрудники грустно собрали свои вещи со столов и молча потянулись из помещения. Проходя мимо юного начальника, каждый постарался дотронуться до его плеча или взлохматить волосы, прощаясь.

Когда люди покинули лабораторию, куратор поднёс к губам прозрачный цилиндр коммуникатора и громко произнёс:

– Вторая фаза воспитания искина-учёного завершена. Отчёт предоставлю утром. К третьей фазе готовы будем через…

– Не надо подвигов, Юр, – перебили его динамики под потолком. – Отдыхай! И спасибо тебе за работу.

Старик кивнул и чуть горбясь побрёл на выход.

Через минуту лаборатория погрузилась в темноту. Лишь загадочно мерцал гранёным стеклом шар в лунном свете из окна, да стояла в полумраке замершая фигура юноши в белом комбинезоне.

Вагон монорельса был пуст в такой поздний час. Оттого внезапно включившийся рекламный ролик испугал Софи. Она была настолько увлечена собственными мыслями, что не включила голофон в начале поездки, и теперь вынужденно смотрела на красочную проекцию. Девушка не понимала, что именно рекламируют, но пристально следила за сюжетом.

Образцовая семья: родители и двое детей. Такой состав семьи установлен законодательно. Больше двух детей – запрещено, меньше – не разрешено. За бездетность грозит ежегодный штраф, третьего ребенка не разрешат оставить, даже если дети выросли и завели собственные семьи. Единственное исключение – смерть во время природной катастрофы. А они, к слову, случались все чаще и чаще.

Актеры сидели, мило беседовали и фальшиво улыбались. А чай им разливал петмэн новой модели. Наверное, его и рекламировали. Ловкий и аккуратный робот-помощник, разительно отличающийся от Билли.

Своего помощника Софи приобрела, когда переехала от родителей в свою крохотную квартиру на окраине городе. Продавец всячески ее отговаривал, ведь модель старая, побывавшая в нескольких семьях и даже на заводе. Нужен был постоянный ремонт и уход, не по карману одинокой девушке. Но Софи настояла на своем и ни разу не пожалела – надежней помощника попробуй найди.

Рекламный ролик закончился, но через несколько минут начался заново. К концу поездки Софи уже не могла смотреть на эту «счастливую семью» и их нового петмэна.

– Билли, ты у меня самый лучший, – сказала она роботу, когда они вышли из вагона.

– Как скажете, – согласился Билли и послушно последовал за хозяйкой.

Идти долго не пришлось. Дом, в котором жила Софи, находился рядом со станцией. А единственное окно выходило на опоры монорельсного пути.

– Поставь коробки в углу, – распорядилась Софи и включила дополнительное освещение. Она не любила стандартный приглушенный свет. Неэкономно, зато светло.

Запах краски и растворителя въелся, казалось, даже в старые бетонные стены. Свободного места не оставалось – все пространство занимали заготовки или черепки. На столе остался незаконченный сервиз.

Софи, скинув на ходу куртку, подошла к столу и посмотрела на выстроенные в ряд пять пока еще бесцветных чашек. Взяла одну из них в руку, повертела и с размаху запустила в стену. Осколки разлетелись по всей комнате, несколько из них попали в петмэна, замершего до новых распоряжений.

Казалось бы, избавившись от лишней чашки, она должна почувствовать облегчение. Но пятое блюдце так и осталось среди чайного сервиза. Лишнее. Никем не востребованное.