Но я не думал, что судьба меня накажет.

Мне свою душу отдала девчонка та,

Боготворила, возвела на пьедестал.

И я как должное всё это принимал,

Но не учёл тогда… она не так проста.

Ходила твёрдой поступью и очень прямо

Несла свой гордый, словно у царицы стан.

И понял я теперь, что всё самообман,

Уже лечу я с пьедестала снова… в яму.

Жизнь – это театр… у каждого здесь свои роли.

Есть и главные, второго плана, эпизод.

Кто-то топчется на месте постоянно что ли?

Кто-то набирает обороты круглый год.

Многие довольствуются очень – очень малым.

Кто-то соревнуется с соперником всю жизнь.

А кому-то ничего совсем не перепало,

Только слишком отрешённый взгляд из- за кулис.

Им бы подарить кусочек веры в свои силы.

Словом, делом ли немного их направить и помочь.

Вы ж в актёрском деле коренные старожилы.

Никогда не прогоняйте слабых духом прочь…

А знаешь, дочка, я тебя любила… и люблю… хоть ты, возможно думаешь иначе.

– Всё рвать, так рвать – сказала ты… оставив на краю… уверена была, что не заплачу.

Но гложет душу червь и проникает внутрь,

где мрак и пустота пристанище нашли.

А там ещё живой… росток большой любви… дал всходы… затянулись раны, швы.

Я поняла… отныне всё смогу… остановиться нужно, и детально взвесить,

И никогда не принимать решенья на бегу, чтобы потом не куролесить.

И хоть сейчас меня ты не поймёшь… обиды, непрощенья застят сердце.

Но знаю, к осознанию придёшь, что для детей всегда открыта в душу дверца…

А счастье было где-то рядом.

Как можно было не заметить?

А мы с подругами… отрядом,

Мечтали в поезде о лете.

В купе сидели вчетвером,

В окошко с полочек смотрели.

Вот только чай весь день и пьём,

Мы ж до купальников худели.

Нам только ночку переспать.

На утро мы уже на пляже,

Где будем телом щеголять,

Хвалиться модным декупажем.

…На море волны… пляж – песок.

В шезлонгах жарились часами.

Как плохо нам, воды б глоток.

Домой сейчас бы… к своей маме.

Закончились и две недели,

Тела красивые облезли.

Мы есть совсем уж не хотели…

А если б дома?.. Если… если…

А счастье было где-то рядом.

(За красоту такая плата.)

Мы возвращались всем отрядом,

В свои родимые пенаты…

Ночь, цвета антрацита, в зеркале озёрном,

Первоначальный изменяя цвет,

Частенько на себя брала обет.

То серая была, то как монашка в чёрном.

Любила заправлять всем миром только лично,

Совсем не доверяя никому.

И погружая всех и вся во тьму,

Почувствовать себя до ужаса отлично.

Вот путник по дороге одинокий пеший

Бредёт, повесив голову на грудь.

Не лёгок ночью до селенья путь,

И чудится в кустах ему… то чёрт, то леший.

Чернела королева – ночь… ни зги не видно.

Взмолился путник, ведь уже невмочь.

Его ждут дети дома: сын и дочь.

С дороги сбился он давно, да так обидно.

И главная звезда открыла яркий глаз,

Сказав вдруг звёздам… что же тут творится?..

– На вас мне стоит только подивиться,

Ночь видно велика, раз навела здесь сглаз.

– А ну- ка просыпайтесь, сонные тетери,

Пора уже давно светить, гореть.

– Хотя б наполовину, иль на треть.

– Вы что, так провести всю жизнь хотели?

Так плыли по одной и зажигали небо.

И видно всё… до маленьких камней,

А путнику шагалось веселей.

А вы решайте сами… быль то, или небыль?..

Замедлен птиц ночных отчаянный полёт.

И тихо – тихо дождь стучит по крышам.

Там в небе в облаках и даже выше,

Летит неслышно, исчезая самолёт.