А Денис провел ладонью по моим волосам, лаская, и тихо рассмеялся:

– Я прекрасно знаю, что ты не спишь. Что на тебя нашло, Саша, ты все же решила остаться, и рассмотреть все мои татуировки?

– А сколько их у тебя? Или узнать можно лишь раздев тебя, а, Дэн? Что за государственная тайна, – я зевнула, но голову с его груди не убрала.

Мы так и продолжили полулежать на его колючем, но удобном диване. Он гораздо лучше огромной кровати в моей спальне – там и мебель, и белье, и украшения подобраны со вкусом, но тоскливо.

– Саш, я и сам не знаю, сколько у меня рисунков. С нами сидел один татуировщик, так ему охранники даже машинку выдавали, хотя это запрещено. И все у него били рисунки, даже начальство колонии, – вдруг поделился он со мной. – Я давно хотел тату, но отец не разрешал. А в колонии какой за мной пригляд?

– Абсолютно никакого, – согласилась я с ним. – Я так понимаю, ты разукрашен весь.

– Ну, некоторые места остались нетронутыми, – хмыкнул он.

Если бы мы стояли лицом к лицу, я бы покраснела. Поняла, какие именно места он имеет в виду. Этим самым местом он упирался в мой живот, когда мы целовались.

– Давай, вставай и я провожу тебя до дома, – провел Дэн по моему плечу, а я снова зажмурилась.

– Может, полежим еще?

– Зачем?

Затем, что я не хочу оставаться одна. Хочу быть здесь и сейчас, с тобой, Денис. И просто не хочу думать о прошлом, о нашей разнице в возрасте, и о неминуемом возвращении Ильи.

– Если хочешь, можешь меня поцеловать, – прошептала я, утягивая парня на подушку. И устроилась на боку, к нему лицом. – Я ведь нравилась тебе, помню это. Если ты хочешь, то…

– Какая разница, чего я хочу? Саша-Саша, что у тебя в голове творится, – пробормотал он странным голосом. – Так нравится играть? Я не хочу, чтобы ты мстила мужу за измену таким образом, я ведь не вещь.

– Это не из-за Ильи. Сейчас – нет, честно.

– Тогда я тем более не понимаю. Ты хоть сама соображаешь, что все это неправильно? – спросил Денис.

А я внутренне поежилась.

Разумеется, это неправильно. Мне почти тридцать лет, а Дэну… Боже мой, ему двадцать три! И я знала об этом, разумеется, да и Рита озвучивала вслух, но сейчас до меня окончательно дошло, как это выглядит.

Взрослая замужняя тетка вешается на молодого парня, который уже не знает, как извернуться, чтобы отказать потактичнее. И ведь вышел недавно, женщин долго не было, но даже после такой голодовки на меня не тянет.

Как и Илью. Муж любит, но хочет молоденьких девчонок. Пожалуй, права мама, я вышла из игры, но осознавать это дико.

– Прости, ты прав, я пойду. Просто одиночество навалилось, и я подумала… забудь, – поморщилась, и попыталась встать, но Денис не отпустил. Прижал рукой к дивану, обнял за талию, удерживая на диване, а сам придвинулся ко мне вплотную.

И я снова почувствовала.

Что не противна ему. Стопроцентно не противна, эрекция на двенадцать часов красноречиво говорит об этом.

– Постой, что же ты все время убегаешь, Саша? Са-а-а-ашенька, – протянул он, смакуя мое имя на кончике языка. – Ты мне больше, чем нравилась. Я был от тебя без ума, и этого не скрывал.

Был.

В прошедшем времени.

Черт, оказывается, я привыкла к его любви, и терять ее больно!

– Но мне до ужаса интересно, что за пиз*ец в твоей хорошенькой голове творится, – продолжил Дэн. – Ответь, ты реально веришь, что я пытался изнасиловать ту тупую девку?

Да.

Или нет.

– Не знаю, – тихо ответила Денису лучшее, что могла – правду. – Все ведь против тебя говорило: она отбивалась от тебя, на суде подтвердила, что это ты был, и парни тоже сказали. Что защитить ее пытались. Я не знаю, во что верить.