К тому же у стены стоит несчастная Наденька, и глядит на нас с мужем, как побитая собака. Ухожу, улыбаясь.

Все, бедняжечка, возвращаю тебе моего мужа. Веселитесь. Право же, неприлично с моей стороны отнимать внимание мужчины. Подумаешь, жена.

Долго грустить я не умела никогда, и всю поездку на такси развлекала себя перепиской с подругами. Серьезными Аля и Рита быть не умели ни в школе, ни в нашем, почти почтенном возрасте.

«Девочки, я решилась. Поздравьте меня с грядущим разводом» – написала в наш чат.

«Уже сказала Илюхе?»

«После командировки скажу»

«Скорее, когда этот мудак на твоих глазах трахнет секретутку. Отговорочки, Александра. Не отмазывайся»

«Я твердо решила, девочки. Просто мне нужно подготовиться. Никаких отмазок, но вы ведь знаете мою маму. Будет война»

Отправила девочкам смайл в виде черепа, но они не впечатлились.

«Ну ты и трусиха. Тридцатник скоро будет, а все мамочку боишься. Она так и грозит отшлепать тебя отцовским ремнем?»

«В восьмом классе еще перестала. Девочки, успокойтесь, с „мудаком“ я разведусь. Но хочу расстаться по-хорошему, без скандалов. Илья не такой плохой, каким вы его рисуете»

Просто не сложилось. Я не из тех, кто может долго закрывать глаза. А Илья не из тех, кто способен измениться. Значит, каждому нужно идти своей дорогой.

«Все, Рита, слышишь, она его защищает! Еще и в аэропорт поедет провожать своего Илью и его шлюшку. Презиков пусть не забудет купить, муженьку пригодятся»

«Аля, не будь такой стервой. Сами разберутся»

«Не сомневайтесь, я настроена решительно» – торопливо напечатала я, и закрыла чат, уже зайдя в лифт.

Неуютно мне. Такое чувство, будто лицо горит от чужого взгляда. И точно, на меня смотрит высоченный темноволосый мужчина. Худощавый, но плечи и руки мощные. Ну и громила! Взгляд цепляется за татуировки: они на руках, на шее, наверное, мужчина и под одеждой разукрашен рисунками.

– Добрый вечер, – поздоровалась с ним, и внутренне поежилась.

Как же мне странно. И страшно. Надеюсь, я не с маньяком еду? Столько страшилок по телевизору, да и подруги рассказывали. Как любят в лифтах приставать. А я против этого шкафа лишь пару секунд продержусь, не более.

– Разве добрый? – уточнил он низким, хрипловатым голосом.

Этот голос я помню.

И, оторвав взгляд от татуированной шеи, я внимательнее взглянула на лицо. Это он, Боже мой, это он! Приехал, вернулся, чтобы… чтобы мне отомстить?

– Денис? Ты вернулся? – не знаю, вслух я произнесла эти слова, или нет.

Моя ложь мужу о недомогании стала правдивой. Голова взорвалась болью, и мир заполнила темнота.

Первый в моей жизни обморок.

Открыв глаза, я не увидела ничего. Лишь углы, в которых прятались тени. И сразу вспомнила лифт, пугающий взгляд, и… его.

Господи Боже мой!

Может, Денис мне привиделся? Может, я зашла домой, и резко опьянела от пары бокалов с шампанским, и ловила интересные галлюцинации?

– Очнулась?

На секунду я позволила себе снова закрыть глаза. Не привиделся мне Денис. Если его лицо, фигуру я могла не узнать, то голос я в жизни из памяти не выкину. Что он только не говорил мне этим самым голосом.

И сейчас я у него дома, точно не у себя. Черт знает, что он сотворит со мной… как же страшно, дьявол! Тошнит от животного ужаса, и голова болит еще сильнее. Но нужно держать себя в руках, и не показывать свой страх. Иначе я пропала.

– Денис, – я села на кровати, – не знала, что ты вернулся. Ты меня к себе отнес? Ты же отпустишь меня домой?

– Трофимова, думаешь, я до сих пор по тебе с ума схожу? – он рассмеялся, а я поблагодарила ночь, что не вижу его лицо. – Вали на все четыре стороны, надо было в лифте тебя бросить. Не подумал, ты ведь из тех, кто бежит в полицию, и орет про насилие. Можешь проверить одежду, пока ты была в отключке, я тебя не трогал. Я и ту сучку семь лет назад я тоже не трогал. Но ты проверь, на слово ведь не поверишь.