Каким бы ни был мужем, отцом, надо сказать, Александр оказался потрясающим и души не чаял в дочери. Но он проводил с ней время только вечерами, если они у него были свободны от дел. Зато когда Саша оказывался дома, то просто не спускал ее с рук, благодаря чему сделал нашу малютку совершенно «ручным» ребенком, и, как следствие, днем мне тоже постоянно приходилось таскать ее на себе. Он не брезговал поменять подгузник Лее, не морщился от отвращения, когда она срыгивала на его дорогую рубашку, спокойно относился к ее крикливым истерикам. И дочь тоже весьма сильно прониклась к нему – на его руках она успокаивалась в разы быстрее и сиюсекундно превращалась в милое, очаровательное дитя. Меня могло бы это уязвить как мать, но я только находила в этом облегчение и благодать.

Наши же отношения с Сашей походили на сожительство родителей общего, любимого ребенка. Это стало оплотом нашего взаимодействия с супругом. Я с благодарностью принимала его помощь в уходе за Леей, но внимания к себе как к женщине не получала, и это больно било по моему самолюбию. О сексе и говорить нечего – его просто не было, хотя я помнила заверения мужа о том, что после родов наша интимная жизнь возобновится. Но Александр не проявлял интереса к тому, чтобы после долгого перерыва заняться со мной любовью. Я догадывалась, что, скорее всего, он все так же находит удовлетворение в чужих постелях, но почему-то продолжала слепо верить, что рано или поздно все между нами наладится. Безумно звучит, но я не прекращала любить его, несмотря ни на что. Любовь зла, не иначе…

Конечно, выглядела я в то время не лучшим образом, но я ждала от мужа понимания, терпения и поддержки. И в один из дней он решил блеснуть «великодушием».

«Это такой тонкий намек, что мне не мешало бы схуднуть?» – вкрадчиво поинтересовалась я, вертя в руках абонемент в фитнес-зал.

«Просто подумал, что пора придать твоему телу былой тонус, – Саша окинул меня пренебрежительным взглядом, – И в салон красоты, считаю, тебе стоит заглянуть».

Другая бы, вероятно, возликовала от такого щедрого предложения супруга, но меня его слова ошпарили, словно кипяток. Он прекрасно знал, что я кручусь, как белка в колесе, разрываясь между заботой о трехмесячном ребенке и поддержанием быта в доме. Да, я набрала килограммы во время беременности, но это же естественно! К тому же, лишний вес уходил – пусть медленно и неравномерно, но он уходил! Я сама не наслаждалась своим отражением в зеркале, но не была настолько требовательной к себе, чтобы спустя несколько недель после рождения дочери выглядеть как красотка с обложки глянцевого журнала. Мне просто было необходимо, чтобы жизнь в новом статусе матери устаканилась и вошла в ровную колею, и тогда я бы взялась за себя. Таков был мой план.

Но Саша не разделял мои намерения. Очевидно, он хотел видеть меня идеальной незамедлительно и не собирался давать мне никаких поблажек.

«Ты издеваешься, да? – проскулила я, – Неужели ты не догадываешься, как больно мне слышать твои завуалированные под благородство упреки?»

Саша нахмурился и посмотрел на меня сурово. Но затем его взгляд смягчился, и он попытался оправдаться:

«Стелла, дорогая, я просто забочусь о тебе. Это такой жест заботы, понимаешь? Я не считаю, что ты толстая или что-то такое, но просто ты выглядишь немного… э-э… запущенной».

Муж вдруг стрельнул глазами на низ моего живота, где виднелся свежий шрам от кесарева сечения из-под края футболки, «севшей» от многочисленных стирок. Гримаса неприязни исказила черты его лица.

«И еще… Как только это будет возможно, я хочу, чтобы ты прошла процедуру по удалению этого рубца. Он смотрится так, как будто тебя выпотрошили и зашили вслепую».