– Спасибо, – ответила она, думая при этом: «Отличная попытка». Может, он и добрый, но еще знает, как лишить человека удовольствия, а она не настолько уж наивна.

– Я бы с радостью поболтал с вами еще, если захотите, – добавил герцог и встал, давая ей понять, что беседа их окончена.

– Буду рада.

И это, к собственному изумлению поняла Тэнзи, было чистой правдой.

Представление мисс Титании Дэнфорт светскому обществу Суссекса решили начать со званого обеда и небольшого аперитива перед балом – скромным балом, как выразилась герцогиня, – который и завершит вечер. Женевьева заверила Тэнзи, что будут приглашены все самые знатные жители Суссекса, а также кое-кто из Лондона, а затем перечислила титулы гостей, как незначительных, так и солидных, как женатых, так и холостяков. Тэнзи вообразила их всех очень привлекательными. Забавно, как магия слова «лорд» изменяет восприятие человека, если это слово предшествует имени. В глубине души она была уверена, что ее имя станет звучать не так претенциозно только в том случае, если перед ним появится слово «герцогиня». Герцогиня Титания. Графиня Титания? Леди Титания?

Это всего лишь вопрос времени, твердо сказала она себе.

Примерно через месяц за скромным балом должен был последовать тот, что Тэнзи очень хотелось назвать «нескромным», а Женевьева называла Большим балом.

Тэнзи сказали, что она не должна делать ничего, кроме одного – появиться из своих комнат красавицей, «чего вы можете добиться, нарядившись даже в мешок из дерюги, если захотите, – заметила Женевьева со своим обычным великодушием. – Хотя, конечно, наряд из дерюжной мешковины вряд ли можно назвать в Суссексе привычным».

– Ха-ха! – рассмеялась Тэнзи.

Она решила подойти к вопросу о том, чтобы выглядеть предстоящим вечером красавицей, со всей возможной серьезностью.

И поскольку ее собственная американская горничная пришла в ужас от мысли пересечь океан и отправиться с ней в чужую страну, Женевьева любезно прислала ей свою камеристку по имени Энни, спокойную, толковую и готовую помочь.

Но Тэнзи сегодня была не в лучшем настроении, и удовлетворить ее запросы оказалось очень непросто.

– Не зеленое. Голубое.

Камеристка вытащила из шкафа голубое.

– Не это голубое. Другое голубое. – Девушка вытащила и уже наполовину повернулась к ней с платьем в руках, когда Тэнзи сказала: – Нет. Может быть, бледно-зеленое шелковое?

– Я думаю, вы будете красавицей в любом из них, мисс, – с отчаянием произнесла бедная Энни.

Тэнзи едва ногами не затопала.

– Скажи мне, Энни, – требовательно спросила она, – есть у тебя кавалер?

Горничная вспыхнула.

– Да, мисс. Он работает в конюшне.

Тэнзи, искренне заинтересовавшись, смягчилась:

– Какая прелесть! А он красивый, твой ухажер?

– Да, если мне позволительно так сказать. Его зовут Джеймс. Мы хотим пожениться, но…

– О, ты выходишь замуж? Какая прелесть! – Тэнзи просияла.

Энни буквально засветилась от счастья:

– Правда-правда. И все-таки мы должны подождать. Понимаете, нам не хватает денег, чтобы завести свое хозяйство. Джеймс хочет построить для нас небольшой домик, чтобы не пришлось всю жизнь жить у хозяев, и… Ой, не следует мне докучать вам этим, мисс Дэнфорт, – печально закончила она.

– Мне вовсе не скучно. Ужасно важно иметь собственный дом. Я бы тоже хотела, потому что теперь у меня дома нет. И семьи тоже.

И в эту минуту девичьи надежды и тревоги смели условности социального положения и объединили обеих своего рода договором.

– У вас есть дом тут, а уж мы о вас позаботимся, – решительно проговорила Энни. – И если только вам что-нибудь потребуется, мисс Дэнфорт…