– Это она про меня столько накапала? – нарушил свой же уговор трезвеющий детина, позволяя мне сделать еще одну зарубку в памяти.

– Нет. Она была очень лаконична и сообщила лишь общеизвестные сведения. Не более.

– Так и думал, – сплюнул туда же, за стойку, мой собеседник, – Ладно, выкладывай, с чем пришёл?

Я выложил. Матвей задумался, не донеся бутылку до рта. Затем, всё-таки, дохлебал местную отраву. Почесался, хмуря брови. Вытянул из кармана пачку сигарет какой-то люто нажористой марки, так как меня аж в местной атмосфере бухла и выбитых зубов пробило на слюноотделение. Нет уж, курить не буду. Не в этой жизни.

– Ты понимаешь, парень, о чем ты меня тут спрашиваешь? – наконец, выдал бородач уже абсолютно трезвым голосом.

– Ну да, – пожал я плечами, – Более того, я уверен, что никакого дельного совета ты не дашь. Максимум – расскажешь то, что почти все знают, а потом попробуешь сделать вид, что я тебе должен как за герцогство.

– Какого плохого ты обо мнения, – ухмыльнулся печально известный гвардеец, – Кто ж про меня таких гадостей насочинял?

– Никто, – осклабился я в ответ, – Мои обоснованные подозрения, которые подтверждаются с каждым твоим словом.

Нарывался я не зря. Аккуратно, конечно, но именно нарывался. Провоцировал этого медведя, только не на драку, а привлекая его интерес. К себе, к этой ситуации с чуть ли не насильно вручаемым княжением (тут мне кстати Азов-младший очень красочно описал, что с последствиями, озвученными фрейлине, я угадал на все сто процентов, но преуменьшил их), к интересам Витиеватого. Медведь – он и в Африке медведь, так что, если куда влезет, шороху наведет. А это может мне помочь.

– Хм, ладно! – шарахнул широкой как лопата ладонью по столешнице Матвей, – Не припомню, чтобы меня кто-то дважды… нет, трижды уел, а потом и жив остался, так что я тебе, парень, кое-что расскажу. Без платы и долга, но ты мне все равно должен, учти. Так вот, ты, скорее всего, не знаешь, но про тебя в академии ходит слава, но не та, о которой догадываешься. Всё дело в дуэлях и в кое-чем еще…

Из разгромленного кабака я выполз загруженный и вдумчивый, даже не сразу заметив Тернову, несмотря на то что она нагрузила меня пакетами, сумками и авоськами, которые до этого времени тащил за ней какой-то приказчик. Так и доехали до дома, где я, не приходя в сознание, начал выгружать накупленное девушкой из багажника. Только вот оказалось, что приехали мы… рано. По мнению Кристины, конечно.

Проще говоря, только войдя в собственный дом (и предварительно разувшись в прихожей!) я не успел даже выслушать обиженное гавканье Курва, как неожиданно был взят за грудки юношей смуглым, высоким и элегантным. С лицом, наполненным праведной яростью, не меньше.

– Если ты…! кххх…, – попытался что-то сказать молодой человек, но был ударен мной в живот, а затем отволочен в зал на софу, где я уселся, частично блокируя конечности этого молодого господина. Неизвестного и безоружного, поэтому только в живот. Ну, тут еще нетипично взволнованная Кристина, то и дело взывающая ко мне и какому-то «Тимуру».

– Кто такой Тимур? – раздраженно спросил я её, сидя на брыкающемся вторженце.

– Мой брат! – холодно, но нервно ответила Тернова, – Ты на нем сидишь.

– А почему я на нем сижу? – задал я девушке непростой вопрос.

В нашу беседу вмешалась моя сидушка, оказавшаяся человеком целеустремленным, а может даже с некоторой манией обязательно договорить то, что вертится на языке.

– Если ты обидишь мою сестру, – отважно заявил мне скрученный парень, – То пожалеешь, что родился!

– Ты Тимур? – уточнил я на всякий случай.