- Египетско-суданский и магрибский диалекты, - обреченно добавила я.

- Вы не находите, что это судьба? - улыбнулся Рокотов.

- Я не верю в судьбу, - возразила я.

- Забавно, - он продолжал на меня смотреть. - Екатерина Алексеевна, скажите честно, вам нужна эта работа?

Я растерялась и задумалась. А действительно, чего я сюда пришла? Хочу устроиться гувернанткой и уехать в Африку? А с другой стороны, что я буду делать, когда месяц подойдет к концу? Пойду торговать в переходе своими шмотками, а жить буду в картонной коробке? Или уеду к родителям? Нет, Калининград я искренне любила, но жизнь свою там совершенно не представляла.

Я родилась и выросла в Москве. Когда мне было тринадцать, родители решили переехать. Московскую квартиру они продали и купили дом. Большой, чудесный дом в Калининграде. Я переехала с ними. Проучилась там несколько месяцев и вернулась в Москву. Отец устроил меня в интернат для детей дипломатических работников. Школу я окончила в Москве. Потом был университет. Потом второе высшее за границей. Потом опять Москва.

- Так что? - Рокотов не готов был ждать, когда я закончу копаться в себе.

- Не знаю, - я пожала плечами. - Мне нужна работа. Мало того, я понимаю, что в Москве вряд ли найду что-то подходящее по специальности.

- Значит, это ваш шанс.

- Но я никогда не работала с детьми. Тем более, прислугой.

- Не совсем прислугой, скорее домашним педагогом.

- А сколько лет ребенку?

- Пять, скоро будет шесть.

Какой маленький!

- Девочка? - с надеждой задала вопрос.

- Мальчик. Иван.

Я покусала губы. Рокотов, наблюдая за мной, взял лист бумаги, написал что-то и протянул мне.

- Это ваша будущая зарплата, если мы придем к соглашению.

Я посмотрела на цифры. Ого! О-го-го! Но тут взыграла совесть: что я делаю, куда лезу? Ну не педагог я ни разу, это совершенно не мое.

- Простите меня, - решилась, наконец. - Вряд ли я подойду на эту должность.

- А простить-то за что? - развеселился олигарх.

- Я зря отняла ваше время. Простите и до свидания.

- Всего доброго, - Рокотов продолжал радоваться неизвестно чему.

Вышла из кабинета, прошла приемную, потом коридор и вызвала лифт. Уже стоя в лифте, дала себе слово убить Таньку. Но Танькин телефон не отвечал.

А вечером раздался телефонный звонок.

- Екатерина Алексеевна, - я узнала голос Рокотова. - Я решил, что вы подходите.

У меня почему-то подкосились ноги.

- Если вы согласны, предлагаю завтра подписать контракт.

- А когда лететь? Тоже завтра? - зачем-то попыталась я отшутиться.

- Если завтра мы подпишем бумаги, то вылететь на место вашей новой работы вы должны в течение недели, - не пожелал понять мою шутку Рокотов.

- А как же документы? Виза?

- Если вы согласитесь принять мое предложение, то документы вам оформят за несколько дней. Ну, так как? Ждать вас завтра?

Открыла рот, чтобы еще раз извиниться и отказаться.

А потом, совершенно неожиданно для самой себя ответила:

- Согласна.

3. 3.

Контракт, который мне предстояло подписать, я прочитала от корки до корки. Никогда не работала педагогом, но даже мне, далекой от этой сферы деятельности, показалось, что обязанности, перечисленные в приложении довольно, как бы это сказать, странные. Нет, в документе было подробно расписано, чем я должна заниматься со своим учеником, но при этом были указаны очень странные пункты. Например, «бережно относиться к чувствам ребенка». Или вот еще, «рассказывать на ночь сказки».

Но окончательно меня смутил пункт о сроках действия и порядок расторжения контракта. Было четко указано, что я нанимаюсь на пять лет, и контракт расторгнуть не могу. Вернее могу, но там была прописана такая неустойка, что проще было ничего не подписывать. А вот мой наниматель вполне себе мог отказаться от моих услуг, выплатив компенсацию в размере месячного жалования. Сначала я не поняла, подумала, что ошиблась. Еще раз внимательно перечитала и вопросительно посмотрела на Рокотова.