– Эйден, т-твои глаза … – Голос срывался уст с надломленным тембром, а мое выражение лица явно не способствовало, чтобы успокоить оппонента.

– Заткнись и не мешайся! – Нечеловеческим голосом, почти рыча, прохрипел парень.

Он скинул пиджак с плеч и закатал рукава белой рубашки, а после резко вытянул руку перед собой. Черная татуировка на одной из рук компаньона стала наполовину видна, видимо она заполняла весь рукав, доходя до самой шеи. Однако по причине сильной тряски рисунок не удавалось уловить зрению. Вены Эйдена засветились желтым светом, освещая пространство почти разрушенного экипажа. Карета по-прежнему ходила ходуном, мне едва хватало сил, чтобы вцепиться в сиденье и не вылететь в окно. Как только свет окинул лицо Вайлда, я заметила, что оно периодически искажалось от боли, а пот выступал на висках. Когда светящиеся нити на кистях перестали мигать, то он резко приложил руку к полу, как раз, перед тем как дно кареты оборвалось бы окончательно. Резкий импульс и ударная волна, одним его движением остановила карету так, что я отлетела от Эйдена и со всей силой ударилась головой об стену транспорта. Точнее об то, что от него осталось. И я, наверно, отключилась…

Неопределенное время спустя …

В голове стоял гул, в добавок звенело в ушах. Отстраненно слышались душераздирающие крики с просьбами о помощи и чудовищный звериный крик. Невольно все тело вздрогнуло, окончательно пробуждаясь вместе с сознанием. Я лежала у погнувшейся железки, которую вряд ли когда еще используют в виде транспорта. Так, я попыталась встать, но каждое движение отзывалось болью в затылке, поэтому я ползла к краю глыбы стального цвета, бывшей когда-то каретой, чтобы понять источник звуков. Я пожалела, что вообще очнулась тогда. Как только я завернула за угол, то увидела в неестественно лежавшей позе Оливера с открытым красным ртом и расширенными мертвыми глазами, которые были еще полны ужаса. Я перестала чувствовать боль в своем теле, голова же стала ватной и тяжелой. Сев на колени,  начала качать молодого парнишку, которого я успела узнать лишь несколько часов назад.

Нет-нет-нет, очнись, вставай! Ты должен моргать.

Эти слова повторяла как молитву про себя, слезы начинали душить и застилать обзор зрения. В нем я видела отголоски брата, который примерно в этом же возрасте и покинул дом бабушки. В этом парнишке отразился мой главный страх, что родной брат мог так же закончить свою жизнь уже давно. От него не было вестей с момента ухода, могло произойти все, что угодно. Мозг отказывался признавать, что в мгновение ока подросток не по своей вине лишился жизни, вокруг было так много крови, будто прошел алый дождь. Я наклонилась к  Оливеру, уперлась лбом ему в грудь, которая больше никогда не будет вздыматься, и прошептала: «Я буду тебя помнить, Оливер». Голос предательски надломился, и поток рыданий обрушился на окровавленную рубашку мальчика. Я закрыла ему глаза, и стерла кровь с его уст. Совсем недавно он очаровательно мне улыбался, а теперь лежал холодный и обездвиженный на земле. Так как он напоминал Габриэля в детстве, я захотела с ним подружиться по приезду в Графство Рейдж… но этого не сучится.

Поодаль лежал труп серого коня, хотя цвет блестящего серебра его шерсти давно заполнил темно-алый цвет. Присмотревшись, лошадь явно разорвало на две части, задних конечностей копытного животного я не наблюдала. Комок боли и тошноты подступил к горлу, отчего я закрыла руками лицо. Хлопая себя по щекам, приказывала себе прийти в себя.

Дженнифер, это не твой брат, соберись! Хватит быть такой мнительной и наивной!