Она ощущала в себе его громадный член.

«Кажется, его орган даже толще его знаменитой трости!» – промелькнула в голове шальная мысль.

Ласки его жены становились все более чувственными, но немного грубоватыми. Она почти кусала ее нежную кожу, покусывала соски, грудь, шею, плечи.

Затем Леопольд резко вышел из нее, перевернул и поставил на четвереньки. Рита похолодела, сразу сообразив, что он хочет с ней сделать.

Нагнувшись, мужчина начал ласкать языком анус. От шока она чуть не забыла, как дышать. Затем он отодвинулся и вошел в нее резким движением. Женщина застонала от боли, перед глазами засверкали золотые искры. Элеонора тем временем ласкала ее грудь, целовала спину, успокаивающе гладила по волосам, перебирая густые золотисто-рыжие пряди. На какое-то время де Ноблэ остановился, а потом продолжил «таранить» ее, громко постанывая и сжимая ее бока и изящные, округлые ягодицы.

Кончая, Леопольд вошел в нее до предела, чуть не разорвав. Тяжело дыша, он вышел из женщины.

Элеонора перевернула Риту на спину и наклонилась над ее интимным местом, лаская язычком и губами. Женщина вставила ей во влагалище несколько пальцев и начала ритмично двигать ими, задевая чувствительную точку.

Рита застонала и кончила, чуть не потеряв сознание от наслаждения.

Почти как сквозь сон она ощущала, как Леопольд сгружает ее в ванную, как тонкие, изящные ручки Элеонора моют ее, лаская, скользя по груди, животу, опускаясь ниже, снова доставляя наслаждение, доводя до оргазма.

Вскоре Элеонора и Леопольд полностью разделись и тоже залезли в ванную. Аристократ уселся на дно ванной, вытянув длинные сильные ноги, развел ее ножки и посадил на себя, насадив на вновь вставший член, не знающий усталости и жалости, заставляя двигаться.

«Интересно, а ОН какой наркотик принял?! Виагру?»

Рита уже ощущала изнеможение, словно умирала. Ласки красавицы Элеоноры, которая прижималась к ней своим нежным, красивым телом, грубые проникновения, и поцелуи-укусы аристократа с пошлейшим выражением надменного лица, – все это доводило до точки кипения.

Ей понравилось чувствовать себя грязной шлюхой.

Вода струилась по тонкому лицу женщины, увлажняя и делая тяжелыми и темными длинные волосы.

… – Надеюсь, вам у нас понравилось, – на прощание светским тоном произнесла Элеонора, мило улыбаясь. – Мы будем рады сотрудничать с вами. Думаю, мы напишем в «Женские штучки», что хотим именно вас, да, дорогой?

Леопольд кивает.

Рита Свои испытывала странное ощущение, будто все произошедшее с ней – просто страшный сон. Изящная хозяйка провожает ее к выходу, а хозяин молча улыбается, глядя отсутствующим взором. Просто красочная иллюстрация к учебнику по этикету. И только влажные волосы и боль в интимных местах напоминают о том, что с ней сделали. Как ее использовали.

Странное ощущение нереальности заставляет ее ответно улыбаться, хотя глаза – совершенно пусты и безумны.

Она садится в громадный лимузин и называет водителю свой адрес. В редакцию ей сегодня не хочется, а статью можно написать и дома.

Женщина очень долго моется в душе, но все равно ощущает себя грязной. Затем облачается в халат, закутав волосы в полотенце. Она задумчиво пьет кофе в постели. Ей не хочется думать про произошедшее, но воспоминания запутывают в паутине, как полудохлую муху.

«И все-таки я многого достигла сегодня», – Рита пытается сосредоточиться на выгоде. На деньгах. На повышении, которое она, несомненно, получит.

От этих мыслей на душе стало еще противнее. Ее буквально трясло от омерзения, стыда и шока. И все же она не могла забыть красоту и страстность двух белокурых аристократов. И от этого действительно хотелось выть волком на луну. Потому что она начала ненавидеть и презирать саму себя.