– Нет. Никогда.

– Так у нас ещё и пояс разговаривает, – по-свойски просвещают они слугу.

– Да, – коротко подтверждает неразговорчивый Аспид.

– И пояс!? – Удивлению Арада кажется нет предела.

И я начинаю беспокоиться за психическое здоровье своего слуги. Столько поразительных открытий с утра да по раньше.

Вдруг впереди у края дороги раздаётся громкий треск кустов.

– Медведь! – тут же забыв о разговаривающих сапогах, испуганно восклицает Арад.

– Дикий кабан! – забыв о слуге, радостно кричат сапоги.

– Да! – немногословно присоединяется к безумному хору Аспид.

И только я молчу и сохраняю выдержку, но на всякий случай достаю тесак. От медведя, конечно, вряд ли поможет, но с кабаном, наверное, справлюсь.

Кусты нещадно трещат, мои вещи и слуга орут, я жду страшного… Наконец ветви кустов раздвигаются, и появляется испуганная морда осла.

– Ой! – как-то по-бабски восклицает Арад.

– Ой, – совсем по-человечески повторяет за ним осёл.

– Ой! – вторят сапоги. – Он разговаривает!

– Они разговаривают! – ревёт осёл.

– Да! – не отстаёт в общем безумии Аспид.

– Харэ-е! – ору уже на всех вместе взятых я. – Что за сумасшедший дом!?

И все замолкают.

Осёл деловито выбирается из кустов и, подойдя к Араду, здоровается:

– Приветствую тебя, Дариада.

– Пиф? – Арад, словно увидав перед собою призрак, смотрит на осла открыв рот.

– Мы же говорили! – радостно голосят сапоги.

– Да! – И Аспид тут как тут.

– Какая Дариада? – Только я ровным счётом ничего не понимаю в этом бедламе.

– Та самая, хозяи-ин. Та самая, – ехидничают сапоги…

– Да!

– Рассказывай! – Я строго смотрю на Арада-Дариаду.

– Ну, да. Я принцесса. – Под тяжестью улик разводит руками слуга… Или уже не слуга?

– Но как же так!? – пораженно восклицаю, уязвлённый в самое сердце чёрной неблагодарностью от спасённой мною принцессы, – Ты же меня обманул… -ла! Сказал… -ла, что ты не женщина.

– Здесь нет никакого обмана – я и не женщина… Пока. – Как-то слишком спокойно пожимает плечиками принцесса-поканеженщина.

– Кхм-м, – смущаюсь я. И чтобы уйти от разговора на слишком пикантную тему, перевожу взгляд на подозрительно болтливого осла Пифа.

– Ты как это так разговариваешь? Никогда не слыхал, чтобы ослы разговаривали!

– Тоже самое могу адресовать твоим странным и чересчур разговорчивым сапогам, – как-то уж очень фамильярно отвечает мне Пиф. Хотя… Что с него взять – это же осёл, хотя и придворный.

А стоит заметить, что и среди придворных Примума болтливых ослов предостаточно, пускай и не таких эталонных.

– Мы тоже впервые слышим. Взять, хотя бы, нашего коня Сивого – тот же помалкивает! – по привычке встревает в разговор моя обувка.

– А я и не знала, что Пиф умеет говорить! – Вслед за остальными способностям осла удивляется и Дариада.

– Это всё король Дендрариад Третий, – охотно поясняет Пиф, – Уж очень он хотел знать, о чём разговаривают придворные.

– Так ты подслушивал?! – гневно восклицает Дариада.

– Что сразу – подслушивал? – Обижается Пиф. – Просто не затыкал уши, когда придворные плели интриги и тайные государственные заговоры. Сама же знаешь, какой король подозрительный. И не мудрено. Помня судьбу его отца Керкуса Второго…

– А что с ним приключилось? – интересуюсь залежалыми сплетнями от двора Уникорнии.

– Что-что? – недовольно бурчит Пиф, – По традиции отравили прямо на пиру, когда пили за здравие короля…

– Кто отравил?

– Знамо кто – Дендрариад и отравил.

– Король?

– Ну, положим, тогда ещё не король, а кронпринц.

– А смысл, если он и так – крон?

– Наверное, традиция, – уклончиво отвечает Пиф. Видимо, осёл не сильно разбирается в хитросплетениях правил престолонаследия Уникорнии.