Таким образом, с учетом сделанной нами оговорки можно сделать вывод о том, что право собственности на нефть, передаваемую отправителем в систему нефтепроводов, принадлежит отправителю до момента такой передачи, а право собственности на нефть, получаемую «на выходе», – ее получателю (на практике – самому отправителю) с момента передачи этой нефти транспортирующей организацией.

Более интересный вопрос возникает в третьей ситуации: происходит ли что-либо с правом собственности на нефть, переданную в систему нефтепроводов, или оно все также принадлежит отправителю?

В отличие от первой и второй ситуаций в данном случае решение вопроса о праве собственности на нефть далеко не так однозначно. Связано это с тем, что, как было описано выше, с момента передачи некоего индивидуализированного объема нефти в систему нефтепроводов эта нефть де-индивидуализируется (в юридическом смысле), т. е. перестает существовать в качестве той субстанции, каковой она являлась ранее. Можно даже отметить, что имеет место «гибель» этой нефти, характеризующейся определенными признаками и свойствами (одновременно с этим происходит возникновение новой вещи, с присущими только ей свойствами и особенностями)[39].

Как доктрина права, так и закон (ст. 235 ГК РФ) связывают с таким обстоятельством лишь одно правовое последствие – прекращение права собственности на соответствующую вещь. Как следствие, можно с полным основанием утверждать, что прекращается право собственности отправителя на нефть, переданную им в систему нефтепроводов с момента такой передачи и смешения его нефти с нефтью, находящийся в тот момент в системе.

Представляется, что лишь один аргумент может быть использован для целей оспаривания такой позиции: в соответствии с имеющимися нормативными актами специализированного характера (а равно и типовым договором транспортировки нефти, который заключается АК «Транснефть» с отправителями нефти) как та нефть, что передается отправителем в систему нефтепроводов, так и та смесь, что выдается получателю, соответствуют (или, во всяком случае, должны соответствовать определенному ГОСТу[40]).

Тем не менее данный аргумент может использоваться лишь для той ситуации, когда в силу особенностей отношений между участниками процесса транспортировки нефти посредством системы нефтепроводов, конкретные характеристики и отличительные особенности нефти не играют для участников процесса транспортировки сущностной роли (когда единственной целью, преследуемой сторонами, является факт получения нового объема нефти в месте, отличном от места передачи изначального объема нефти для транспортировки). Однако и в данном случае можно утверждать, что право собственности на переданную нефть прекращается, поскольку смешение этой изначально индивидуализированной вещи с вещами, определяемыми родовыми признаками, и невозможность ее последующей индивидуализации влечет прекращение права собственности на эту вещь, так как вещное право на вещь, определенную родовыми признаками, невозможно.

Во всех иных случаях названный аргумент является сомнительным по следующим основаниям. Прежде всего, соответствующие ГОСТы (на то время, пока в соответствии с Федеральным законом от 27 декабря 2002 г. № 184-ФЗ «О техническом регулировании» (с изм. и доп.) их место не заняли соответствующие технические стандарты) посвящены лишь регулированию качества соответствующей нефти и не содержат ни требований ко всем компонентам нефти, передаваемой в систему нефтепроводов, ни точных показателей тех составляющих нефти, которые подвергаются регулированию в рамках того или иного ГОСТа (устанавливаются лишь некоторые рамки, в которых должны находиться значения соответствующих компонентов переданной нефти). Таким образом, ГОСТ невозможно определить в качестве акта, который индивидуализирует передаваемую нефть. Кроме того, данные ГОСТы применимы лишь к тем отношениям, которые возникают в связи с транспортировкой нефти посредством системы магистральных нефтепроводов. Тем самым данный аргумент был бы неприменим к абсолютно идентичным по своей сути отношениям, возникающим в связи с транспортировкой нефти посредством системы частных нефтепроводов, а следовательно, не может использоваться как некий «универсальный способ» индивидуализации нефти.