В п. 1 ст. 395 ГК РФ говорится об учетной ставке банковского процента в месте жительства (месте нахождения) кредитора. Совершенно определенно это не официальная учетная ставка, ибо последняя едина на всей территории страны.

Экономический кризис наглядно показал, что учетные ставки коммерческих банков могут значительно превышать ставку рефинансирования, размер которой во многом зависит от проводимой Банком России денежно-кредитной политики. В результате должник, противоправно пользующийся чужими денежными средствами, несправедливо оказывается в более предпочтительном положении, нежели должник, получивший денежные средства по соглашению с кредитором. При таких условиях нарушение платежной дисциплины становится выгодным делом.

Как видно, практика привязки размера процентов, предусмотренных ст. 395 ГК РФ, к ставке рефинансирования (официальной, единой учетной ставке) не соответствует современным реалиям рыночного хозяйства. В этой связи для определения данного размера следует избрать иной подход, а именно тот, что нашел закрепление в п. 52 постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 применительно к последствиям нарушения денежного обязательства, выраженного в иностранной валюте.

В частности, размер процентов должен определяться на основании публикаций в официальных источниках информации о средних ставках банковского процента по краткосрочным кредитам, предоставляемым в месте жительства кредитора-гражданина (месте нахождения кредитора-юридического лица). Если такие публикации отсутствуют, размер подлежащих взысканию процентов необходимо устанавливать на основании представляемой истцом в качестве доказательства справки одного из банков в месте жительства (нахождения) кредитора, подтверждающей применяемую этим банком ставку по краткосрочным кредитам[81].

Современная юрисдикционная деятельность, направленная на разрешение на основе известных принципов определенного правового конфликта, неизбежно требует материальных затрат, что, помимо прочего, обеспечивает процессуальные гарантии ее участников. В числе таких затрат – расходы лиц, участвующих в деле, на оплату услуг представителя.

В истории отечественной юриспруденции вопросы возмещения расходов на оплату услуг представителя главным образом анализировались в процессуальной литературе[82]. Так дело обстояло вплоть до формирования Конституционным Судом Российской Федерации правовой позиции о недопустимости исключения расходов на представительство в суде и на оказание юридических услуг из состава убытков, подлежащих возмещению в порядке ст. 15, 16 и 1069 ГК РФ в системной связи с его ст. 1082 (определение от 20 февраля 2002 г. № 22-0 «По жалобе открытого акционерного общества «Большевик» на нарушение конституционных прав и свобод положениями ст. 15, 16 и 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации»)[83]. С этого момента приобрели актуальность гражданско-правовые исследования рассматриваемой проблемы[84]. Как точно подметил А.В. Ильин, для категории «судебные расходы» наступили трудные времена, так как ученые-юристы в большинстве своем отождествили категории «судебные расходы» и «убытки»[85].

В итоге получила распространение доктрина судебных убытков[86]. Более того, она претендует занять господствующее место в цивилистике. Учитывая неразрывную связь соответствующих расходов с правоприменительным процессом как таковым, в том числе возможность их образования за пределами судебной деятельности (например, по УПК РФ возможно возмещение расходов в случае прекращения уголовного преследования на досудебной стадии предварительного расследования), последовательнее было бы использование более широкого по объему, но, как будет показано ниже, такого же по условности понятия «процессуальные убытки». В дальнейшем автором применяется именно данная терминология.