Йоги-трезвенники испуганно поглядывали в их сторону из окон своих домиков, но сделать замечания не решались. К Офелии был делегирован один из туристов с просьбой утихомирить подвыпившую парочку, так как они срывали йогам вечернюю медитацию. Офелия снизошла до просьбы, все-таки за две неделе йоги стали ей не чужими людьми.

В тот момент, когда Юра от чувств полез к Матвею обниматься, а Матвей радостно раскрыл объятья своему другу, кто-то опрокинул на них ведро холодной воды. Мужики резко прекратили петь, но из объятий друг друга освободились не сразу. Так и стояли, дрожа, посреди беседки. Ждали, когда с них упадут последние капли. Потом расцепились и молча, пошатываясь, разошлись по домикам. Матвей Петрович лег на широкую кровать рядом с Офелией, Юра же просто рухнул на пороге, как только вошел в свой домик.

Среди ночи оба мужика почувствовали потребность сходить по естественной надобности в туалет, который находился между их домиками. Видимо, медовый напиток именно в эту ночь решил сыграть с ними злую шутку. Ноги не слушались, подгибались. Идти не получалось совсем. Но в туалет-то хотелось!

В три часа ночи из разных домиков одновременно выползли на карачках Юра и Матвей Петрович. Они, тяжело дыша, ползли по траве навстречу друг другу. На скорости, в полной темноте, мужики столкнулись лбами и, не узнав друг друга, заорали. От страха оба вскочили на ноги и бросились обратно к своим домикам. Ноги по-прежнему не слушались, мужики то и дело падали. Один орал: «Медве-е-е-едь!», второй: «Каба-а-а-ан!».

Из домиков начали выбегать йоги. Мужиков подняли с колен, успокоили. Все собрались в беседке и стали спрашивать, что случилось. Юра уверял, что встретил медведя, Матвей, заикаясь, рассказывал, что его сбил кабан. Йоги верили и сочувствовали. Никому и в голову не пришло уточнить, каким образом кабан и медведь одновременно оказались возле туалета.

Испугавшись, что звери могут все еще быть на базе, йоги стали расходиться по домикам. А Матвей с Юрой опять обнялись и замерли посреди беседки, дружески похлопывали друг друга по плечам. Их идиллию прервала Офелия, которая пришла на шум, скептически выслушала страшную историю про диких зверей, сходила за ведром воды и снова окатила двух мужиков, застрявших в объятьях друг друга. Те быстро расцепились, резко расхотели в туалет и снова разошлись по своим домикам, где крепко уснули до утра.

До дому добирались почти весь следующий день. Группа просветленных йогов ехала в старом пропыленном ПАЗике, смиренно принимая все тяготы путешествия. Матвей Петрович в дороге сидел рядом с Юрой, они что-то между собой обсуждали, вполголоса спорили.

Офелия так устала, что ей на этих двоих было уже наплевать. Она сидела рядом с инструктором-проводником, который рассказывал ей о своем тернистом пути к вегетарианству, многочисленных срывах и открытиях, которые с ним случились, пока организм сопротивлялся переходу на растительную пищу.

Эта информация тоже не вызывала у Офелии никаких эмоций. Она из вежливости спросила: «Вам совсем больше заняться нечем»? Но мужик вопрос проигнорировал и продолжал хвастаться своими достижениями в вегетарианстве. Офелия вздохнула, положила голову ему на плечо и задремала. Сквозь сон до нее доносилась информация о пользе растительной пищи. Но Офелия в этом походе поняла, что недостаток белка ее организм терпеть не готов, несмотря ни на какую пользу.

ПАЗик прибыл на автостанцию небольшого города, где Офелия жила до своего переезда в деревню к Матвею Петровичу. Здесь их встречал деревенский сосед Палыч на стареньком УАЗике. Йоги очень тепло прощались друг с другом и с Офелией, все обнимались и выражали надежду, что еще не раз увидятся. И только Офелия была однозначно уверена, что в йога-тур и в любое другое пешее путешествие она больше ни ногой.