Первое после выборов правительство представляло собой центристскую коалицию, состоящую главным образом из радикалов. Премьер-министром стал Лерру. CEDA и Хиль Роблес поддержали его в кортесах, но сами в администрацию не вошли. Католическая партия держалась в стороне, выжидая критического момента, когда слово будет предоставлено Хилю Роблесу и он придет к власти. Но тем временем трансформация Лерру, который заключил союз с католической партией, показалась предательской его главному помощнику Мартинесу Баррио, и тот перешел в оппозицию, возглавив собственную группу радикалов, принявшую название Республиканская объединенная партия.

Первые трудности нового правительства были связаны с неожиданными вспышками особо воинственных стачек. Всеми ими руководили анархисты, которые нападали на отдельные посты гражданской гвардии и пустили под откос экспресс Барселона – Севилья, убив девятнадцать человек. В Мадриде прошла забастовка телефонистов. Всеобщая забастовка в Валенсии длилась несколько недель, а в Сарагосе 57 дней. CNT никогда не выплачивала забастовочное пособие, но стойкость и несгибаемость рабочих удивили и встревожили страну. Забастовщики решили отправить поездом из Барселоны своих жен и детей, но гражданская гвардия обстреляла и остановила его на полпути. Добиться умиротворения страны было нелегко.

К новому, 1934 году правительство предприняло ряд мер, чтобы остановить реформы своих предшественников. Закрытие религиозных школ было отложено на неопределенный срок. Скоро выяснилось, что иезуиты снова приступили к преподаванию^>1. Священники стали получать две трети от своего жалованья 1931 года. И хотя аграрный закон продолжал существовать, его претворение в жизнь спустили на тормозах. Всем политическим заключенным была дарована амнистия, включая генерала Санхурхо и его соратников по мятежу 1932 года. Но этот акт милосердия всего лишь побудил старых заговорщиков, в первую очередь карлистов, строить новые планы. С начала 1933 года в деревнях Наварры (так же как в городах на юге и в центре Испании, где молодые анархисты, фалангисты, социалисты и коммунисты учились владеть оружием) снова раздались звуки очередей. На рыночных площадях еженедельно стали появляться карлистские «красные береты» (boinas rojas). За организацию подготовки этих новых requêtes (так этих новобранцев называли во времена карлистских войн по названию воинственного марша ударных батальонов) взялся лихой амбициозный полковник Энрике Варела, получивший за мужество в Марокко две высшие награды Испании. Варела, которого лидеры карлистов Фаль Конде и граф Родесно встретили в тюрьме Гвадалахары после мятежа 1932 года, путешествовал по пиренейским деревням в обличье священника под именем Дядюшка Пепе, будучи на самом деле провозвестником войны. Когда его произвели в генералы, место Варелы занял полковник Рада^>2.

31 марта 1934 года Антонио Гойкоэчеа, пожилой денди, лидер монархистов в кортесах, вместе с двумя карлистами Рафаэлем Ольсабалем и Антонио Лисарсой, а также генералом Баррерой нанес визит Муссолини. Испанцы посетовали на несогласованность действий. Муссолини тем не менее отбросил их опасения, сказав, что для успеха заговора необходимо, чтобы движение обладало тенденциями «монархизма, корпоративности и представительности». И этого достаточно. Он пообещал испанским мятежникам полтора миллиона песет, 200 пулеметов и 20 000 гранат и с началом восстания был готов прислать еще. Деньги были выданы на следующий день^>3.

Через четыре дня после этой странной встречи в Риме Лерру ушел в отставку в знак протеста против медлительности действий президента Алькалы Саморы, который должен был поставить свою подпись под законом об амнистии. Его преемник Сампер тоже был радикалом. Он приложил все старания, чтобы ничего не менять в политике, опасаясь ухудшить ситуацию. Возникла совершенно статичная ситуация, которая не имела права на существование. В июне серьезно осложнилось положение в Каталонии. Каталонское правительство Женералитат приняло Закон об обработке земли, о процессе арбитражного разбирательства вопросов аренды виноградников. Их владельцы обратились с жалобой в высшую юридическую инстанцию республики, Трибунал конституционных гарантий, который незначительным большинством голосов отменил этот закон на том основании, что государство не должно заниматься такими мелочами. Но Луис Компаньс, который после смерти Масиа стал президентом Женералитата, своим указом ратифицировал закон. Этот шаг представлял собой прямой вызов правительству в Мадриде. Побудил Компаньса к подобным действиям его советник по внутренним делам Денкас, который был склонен использовать каталонский национализм, придав ему полуфашистский характер. Асанья тут же нарушил молчание, которое хранил со времени своего падения, оценив каталонскую «Эскерру» (ее лидером стал Компаньс) как «единственную в Испании подлинно республиканскую партию».